[Собирали помочь, когда что-то делали?] Да, да, по́мочь обяза́тельно. Дом стро́ить и́ли чё, все там, по́мочь есть, аɣа́. Там э́то никаки́х де́нег, ни расчёту, там челове́к, э́то, алкого́ль то́лько пото́м, там бра́жка пригото́влена, что есть, аɣа́, тако́е всё, вот. Ко́рмят, и всё э́то де́ло, и ни… ничего́ бо́льше, э́то бы́ло. Что удиви́тельно, я заме́тил, когда́ я от э́той исто́рией э́той занима́лся, мно́го постро́или во вре́мя смут ра́зных: револю́ции, войн, Пе́рвая Мирова́я война́, и всё – домо́в. Смо́тришь, чей э́тот дом? Э́то там Васи́лия Ники́тича, Михаи́л Ники́тич, в эт… смотрю́, о́н же в э́то вре́мя был от, мой де́душка, на войне́ с не́мцами, Пе́рвая Мирова́я, э́тими га́зами отра́влен был, всё, а в э́то вре́мя ему́, э́то четы́рнадцатый год, э́то до шестна́дцатого дом постро́или. Он пришёл – уже́ всё. Второ́й его́ брат, то́же в два́дцать пе́рвом год… то́же был на слу́жбе, до два́дцать пе́рвого го́да не́ было, а и в два́дцать пе́рвом году́ ему́ дом постро́ен. Второ́й мой де́душка то́же та́к же, аɣа́: пока́ уча́ствовал в Гражда́нской войне́, ему́ дом постро́или. Больши́е э́ти се́мьи, э́ти общи́ны, по́мочи, всё: ему́ вре́мя прихо́дит, он верну́лся, ему́ стро́или осо́бо. Пото́м лю́ди возмуща́ются, что о́чень мно́го домо́в хоро́ших у… уничто́жили, раскула́чили. Никто́ из на́ших не пошёл в э́ти дома́. Поду́майте, лу́шие дома́. Вот мы… в пе́рвый раз я встре́тился у э́той, у ба́бушки [ГЛВ] с ва́шими ре… ребя́тами: девчо́нки, одна́ с Ни́жнего Но́вгорода, одна́ москви́чка, аɣа́ [соб. ДИС, ССП, ОМС]. Она́ сказа́ла, что «мои́ пре́дки со Смоле́нска». Я говорю́: «Вот ты мне почти́ родня́», – потому́ что мы счита́ем, что смоле́нских, э́то, они́ русифици́рованные э́ти, белору́сы, э́то так давно́ влили́сь, и всё, я говорю́: «Вот ви́дишь, ты мне почти́ родня́». А второ́й был па… тре́тий парни́шка был ту́льский, ту́льский. И от они́ у э́той ба́бушки, она́ так расска́зывает, она́ не деўчо́нкам, э́то я вам говорю́, и она́ гът, от они́ ви́дели, како́й большо́й дом, она́, она́ в одино́честве живёт, она́ ни за́муж не выходи́ла, ничё, и так прожила́ всю жизнь одна, щас ей девяно́ста четы́ре го́да. И вот она́ говори́т: «Мой оте́ц хоте́л в э́тот дом через доро́гу, в кула́цкий перейти́». А чё ему́... его́ привлека́ло? Кры́ша под желе́зом. А у нас\-то бы́ли там и́ли тёс, и́ли что там, или… Всё, под желе́зом. Он\ сказа́л: «Ну, вот, не могу́ пойти́». Никто́ не ве́рил, то что э́то… э́то справедли́во и что э́то так мо́жет быть, э́то, у нас э́то так не… не при́нято бы́ло. И все э́ти дома́ и́ли распрода́ли в го́род туда́, оста́лись то́лько таки́е, ну, нераскула́ченные так… в о́бщем, э́тих домо́в до́брых не оста́лось, всё. Как на́ши говоря́т, распили́ли их, коло́дцы, сру́бы де́лали там, сараю́шки де́лали, пимока́тни. Вот в э́том до́ме сза́ди с таки́х то́лстых, вот, была́ для ко… для коро́в ста́йка сде́лана, я б показа́л, но го́да три наза́д, что́ ли, разобра́ли, аɣа́. С таки́х [толстых бревен], я говорю́: «Домо́ў у нас таки́х не́ту, каки́е кряжи́ бы́ли», – и всё, а как мы э́то, аɣа́. [Тут строили в основном рубленые дома?] Да, да, да. Э́то далёко за, киломе́тров за сто, за сто двадцать и вози́ли э́тот… сосну́, аɣа́. Всё, собира́ются, всё обо́зы, и обо́зами там е́дут, по не́сколько брёвен приво́зят, аɣа́, ну, там е́дет их три́дцать и́ли со́рок за раз. [Когда заканчивали строительство, был праздник?] Ну, наве́рно, но вла́зины называ́лось по-на́шему. [Это когда входят?] Да, вхо́дят, да. [Когда хозяин или гости входят?] Нет, ну, я… хозя́ин, всё, вла́зины, всё, жить перехо́дит, аɣа́. Го́сти – э́то что? Пришёл-ушёл, мы… не счита́ется.