[На упоминание собирателя об обычае сохранять пуповину, первую детскую рубашку:] И воло́сики… э́то своё, своё, хто что хо́че, а что оно́ зна́че сохраня́еть. Хто хо́че воло́сики, говори́т, год отбы́л ребёнок детёнок, а пострижи́ его́, а други́е – нет, не бу́ду, и всю жизнь с э́тыми коса́ми хо́дя. Вот як поня́ть-то э́то. Что э… что оно́ зна́че, что оно́... а други́ постри́г, пошли́, угусты́е, хоро́шие воло́сики. [Когда ребенка надо первый раз стричь?] До го́ду не стригу́т детёнка. [Не стригут?] Не. [Почему?] Нельзя́. Крести́ть на́до сра́зу, да́же из роддо́ма у це́рковь на́до нести́. [Правда?] Да. Вот. А до го́да не стригут ребенка. Год – стригли́. [Куда потом эти волосы?] В гру́бку, куда́ [смеется], во́лос нигде́, никогда́, чтоб ни… не валя́лся. [Почему нельзя, чтобы валялся?] Э́того не зна́ю почему́, и щас нельзя́, что́бы во́лос нигде́, не был.