[Ранее говорили о снах, предвещавших смерть.] [Не говоря́т, что передают что-то, покойникам в гроб кладут?] Ну э́то вот када́ хоро́нят, прихо́дят лю́ди. Я сама́ не де́лала, потому́ что я поко́йников бою́сь до сме́рти. А же́нщины прихо́дят. Кто-то что-то передаёт на слова́х, что там: «Пойдёшь, моего́ уви́дишь, там переда́й как я живу́». Ну реву́т обы́чно ж. Придёт, дак ревёт. Ну а ло́жить чё-то, я не зна́ю, чтоб ло́жили чужи́е что́-то приходи́ли. Вот там.. на слова́х вот так э́то. [А своему покойнику клали что-то в гроб?] Ну вот… подожди́. Ну чё мы кла́ли, мы то́ка кла́ли, что вот… Нет, ико́нку забра́ли у него́ с рук. Она́ у меня́ щас зде… стои́т. Ничё тако́го не кла́ли. АА, а вот второ́го когда́ хорони́ла в Сини́цыно [Синицына – деревня в десяти километрах от Ишима, откуда родом второй муж МЯЯ], так, ка́жется, я́йца кладу́т. Два яйца́. А заче́м, не зна́ю. [И женщинам и мужчинам кладут?] Не зна́ю. Я не спроси́ла. Не до того́ же тогда́, когда́ хоро́нишь дак. [Кто положил?] Ну кто-то из же́нщин, сосе́дки там. [Почему два яйца?] Не зна́ю. У них своё в Сини́цыно, у нас своё бы́ло. Мы прожи́ли-то всего́ семь с полови́ной лет.