[Соб.: Мне рассказывали, что после похорон надо вернуться и посмотреть в печку. Вы слышали такое?] Нет. Я не по́мню тако́е, я зна́ю, что, когда́ помрёт, все зеркала́ закрыва́ют. [Зачем?] Нельзя́. И вот закрыва́ют все зеркала́, и э́то, как сказа́ть… А когда́ его́ унесу́т с до́му, всё открыва́ют. Воро́та откры́тые у нас стоя́т, всё от… [Сколько ворота стоят открытыми?] Вот пока́ не похоро́нят. Уво́зят его́ на кла́дбище и сра́зу зеркала́ открыва́ют, мо́ют полы́ круго́м и воро́та закрыва́ют. [А кто пол моет?] Да хоть хто. Нуу, вро́де, свои́м же не́когда мыть. Они́ же на кла́дбище. Ну ўот, наприме́р, у нас э́то я мы́ла. Вари́ла я, потому́ что я ж не кро́вная ро́дственница, сноха́. Вот я гото́вила, вот. [Это когда свёкор умер?] Да. И вообще́ так вот у нас: подру́жки, когда́ у подру́жек то́же умира́ли роди́тели, мы то́же все гото́вили же. И иногда́ да́же там на кла́дбище не ходи́ли. Пока́ они́ кла́дбище, вы́моешь полы́, столы́ на сто… наста́вишь – до́ма же де́лали. Э́то щас на́чали то в столо́вых, то в кафе́, а ра́ньше же всё до́ма де́лали. Вот. Пока́ они́ нахо́дятся на кла́дбище там два́-три́ часа́, и за э́то вре́мя на́до столы́ поста́вить, на столы́ всё поста́вить – всё, чтоб они́ пришли́, уже́ всё гото́во бы́ло. Вот.