[БЕВ рассуждает:] Чё ещё сказа́ть? Ка́ждый сон сбыва́ется. То́же моя́ ба́бка говори́ла. [Бабушка БЕВ была знахаркой, (см. XXa-2, 15 доп., 17 а, д.)]. Она́ ɣовори́ла, ка́ждый сон ве́щий. То́лько, гъри́т, мы его́ не запомина́ем. Кото́рый вообще́ проснёшься и не по́мнишь, кото́рый запомина́ешь. Кото́рый, гъри́т, испо́лнится че́рез три го́да, кото́рый че́рез три дня, кото́рый че́рез три́дцать три ɣо́да. [А она рассказывала, как объяснять сны?] Ну, я не зна́ю, вот она́ ɣовори́ла, что ви́дела сон ещё в войну́ – ɣовори́т, ще Васи́лию, мол, трина́дцать лет бы́ло и́ли оди́ннадцать – что Михо́тька, что муж, он же на фро́нте поɣи́б, что под Ле́нинградом где́-то вот там. Дере́вня Ли́пки кака́я-то там. Ну, и вот э́то. «Ну он, – ɣовори́т, – прие́хал, посади́л, – – ɣовори́т, – – Васи́лия на са́ни и увёз, в Мизо́ново повёз. Я ж, ɣовори́т, не поду́мала, что че́рез три́дцать с ли́шним лет он…» Как раз, наэ́рно, че́рез три́дцать три ɣо́да [сын БЕВ, Василий, скоропостижно умер в 46 лет]. Ну да. Да. [Приснилось, что посадил на сани и увёз?] Да. Дак по… а… Присни́лся сон, она́ говори́т: «Про́сто я его́ по́мнила, что ўот присни́лся и всё». Его́ уже́ в живы́х не́ было. Присни́лся. «И вот, – ɣовори́т, – посади́л, – ɣовори́т, – его́ на са́ни и повёз».