[Ранее БЕВ упомянула, что детям нужно подавать на помин души родственника, поскольку они невинны (см. IIIa-16 б, доп.). Соб.: вы говорили, что ребёнок невинный. Почему?] А чё он ещё натвори́л? Никако́го преступле́ния не сде́лал, пра́вда? Никого́ не у… не у… не… Ну, вот он бе́ɣает чере… и коɣо́ вот он оскорби́л? Э́то ж мы злы́е ста́ли щас, в э́то вре́мя, что кто́-то, как говори́тся, от жи́зни стано́вится, хто́-то ка́к-то, пль… У вас чё, не руɣа́ются? Мат на мат на перема́т там в го́роде. Ну, так же? И та́к же алкаши́ есть где́-то, и бомжи́ та́к же есть, ну. Стра́шно то, что… В на́ше вре́мя вот помо́ек э́тих не́ было, лю́ди не́ были на помо́йках, э́то… э́то стра́шно, а щас, мо́жет, у вас не́ту. А у нас ўот как в Иши́ме лю́ди… вот э́ти девяно́стые пошли́, лю́ди в помо́йках э́тих, в конте́йнерах ры́лись, иска́ли еду́. Э́то стра́шно. [Если человек невинный, что с ним после смерти бывает?] А хто его́ зна́ет? Сɣниёт, ко́сти ле́жат в земле́, дак что с ним бу́эт? Ничё. [Смеётся.] [А душа его куда девается?] Ой, я не зна́ю, я вот ка́к-то э́то, вот… Вот говоря́т, что… Ну, как вот ɣъря́т: «Ой, душа́ с те́лом расстаётся». Ну, коне́чно, мы́сли у челове́ка вся́кие всё равно́. Ну, что челове́к? Ну, сгниёт, ну… ɣоворя́т, что вот, то на небеса́... Да ɣде сто́лько помести́лось, миллиа́рды люде́й уже́ п… ɣде они́ там? Кто их ви́дел? [А на небесах что?] То́же не была́. [Смеётся.] А оно́, оно́ ведь, на са́мом де́ле… Хто бо́ɣа ви́дел? [А видел кто-нибудь?] Нее, никто́, наве́рно. Хоть и ɣоворя́т, что… Я то́же счита́ю, что э́то уже́ ненорма́льность. Хто ви́дел? Вот ɣоворя́т: «Боɣ ви́дит всё». Ну ўот, э́то то́же моё. «Боɣ ви́дит всё». Что остано́вит ɣде́-то что́-то. [Бывало такое, что он остановил?] Ма́ленького ребёнка наси́луют, издева́ются, убива́ют. Почему́ не останови́л? Де́вять… Ско́лько сейчас\ вот твори́тся? Почему́ не останови́ли? Почему́ убива́ют? Неви́нная девчо́нка, там де́сять, де́вять, семь лет, да как издева́ются. Зна́ете… Расскажу́. Тада́ по телеви́зору… Про́сто ре́дко я телеви́зор смотрю́, всё не́коɣда, всё кака́я-то рабо́та, рабо́та. И ўот одна́жды пока́зывали э́то, тюрьму́, и пока́зывают мужика́. Э́то бы́ло ему́ – ну я не зна́ю, лет со́рок, наэ́рно, ему́. Зна́чит, пока́зывают тюрьму́, что поста́влены ико́ны в э́то… В ка́мере у него́ ико́ны, кни́ги. Что: «Я хожу́ тут в библиоте́ку, беру́». Всё, что… И про ца́рство на́чал небе́сное, и про Бо́ɣа, и всё. «Я так ве́рю». Что вот э́то всё. Ну слу́шаю: «Ну интере́сно, что, – , ду́маю, – ну да́льше что, вот интере́сно что». Потому́ что я услы́шала, за что он си́дел. Он и говори́т, что уже́ два́дцать лет, пожи́зненно. Вот два́дцать лет он отсиде́л. И он сиди́т и говори́т: «Вот а́нгелы вот сейча́с вот, да всё вот э́то вот, вы з… вы зна́ете, вот е́сли бы я ду́мал, что вот так вот что́-то. А е́сли бы ра́ньше вот я бы то́же моɣ бы пове́рить в э́то, в что… В Бо́ɣа, да в… в э́тих, анɣело́в». И тут же сиди́т и ɣовори́т: «Ўот верни́ мне э́то вре́мя, я бы сно́ва так сде́лал». Дак ты уби́л, изнаси́ловал семнадцатиле́тнюю де́вочку, издева́лся, надруга́лся над ней. Что он там твори́л, это, ɣъря́т, вообще́. И он гъри́т: «Верни́ вре́мя, и я бы то же сде́лал». Дак ты как ў Бо́ɣа ве́ришь? Чита́ешь, в а́нɣелоў пове́рил, и ты тут же ɣовори́шь, что и… что э́то так хорошо́. Така́я ве́ра, что: «Е́сли бы верну́лось вре́мя наза́д, я бы сно́ва э́то сде́лал». Дак ты отня́л у девчо́нки жизнь за что? И уби́л её ещё. Ре́зал там, ой, там вообще́ стра́шно. [Ангелы есть?] Не ви́дела. [А богу кто-то помогает?] А ɣде Боɣ живёт? [Соб.: Мы не знаем. А на каком языке он говорит?] [БЕВ смеётся.] Са́ми задаёте вопро́сы, сами́м стра́нно, пра́вда? А где он живёт? На како́м языке́ он говори́т? Ско́лько языко́в в мире? [То есть он на всех говорит?] Он все языки́ понима́ет. Выхо́дит, так. [Усмехается.] Ну, выхо́дит так, да? [Собиратели соглашаются.] [Можно искупить грех?] [Молчит.] Искупи́ть грех… Я не зна́ю. Смотря́, наве́рно, како́й. И как искупи́ть. Ну, са́мое, я счита́ю, э́то… грех са́мый большо́й – э́то уби́ть челове́ка. Э́то са́мый большо́й. И сейча́с я не понима́ю вот: ну, ра́ньше вот так вот, ещё по мо́лодости мо́жно поду́мать, что, ну, как вот… Це́ркви, как… И не ходи́ли – всё равно́ счита́лось, что э́то что́-то свято́е, пра́вда? Что челове́к шёл, чему́-то поклоня́лся, во что́-то ве́рил. Но когда́ вот в э́ти го́ды, когда́ ты уби́л, ты просиде́л в тюрьме́ и ты стои́шь в це́ркви.\ Да я счита́ю, да не́ту проще́ния. Потому́ что, ну, в ду́ше вот, ɣоворя́т, что вот, прости́т. Никака́я мать не прости́т ребёнка. Е́сли его́ уби́ли, кто́-то уби́л. И э́того челове́ка никогда́ не прости́т, не смо́жет. Как говори́тся, и в дере́вне бу́дут разгова́ривать жит…, в дере́вне ж то́же вся́кие слу́чаи бы́ли, а в го́роде – тем бо́лее, там на ка́ждый день что́-то всё равно́ случа́ется. Не зна́ю. [То есть не каждый человек может ходить в церковь?] Ну я счита́ю, что э́то должно́ быть… Чи́стый челове́к до́лжен ч… в це́рковь, а е́сли, как говори́тся, что гре́хи отпусти́л уби́йце, кото́рый уби́л не́сколько челове́к. И мо́жно отпусти́ть грехи́, как сейчас\ счита́ется, что отпусти́л грех, я ɣоворю́: Дак выхо́дит, он выхо́дит с це́ркви, мо́жно сно́ва уби́ть и сно́ва идти́ и сно́ва: «Ба́тюшка». Миллиа́рды вору́ют и иду́т в це́рковь. Так ведь? И греха́ на себе́ не чу́вствуют, что они́ обворова́ли наро́д. Как мо́жно вот щас пове́рить, что вот так вот? [Во что поверить?] Ну вот в свято́е во что́-то. Как ɣоворя́т, шо… что щас в це́рковь одна́ не́чисть собира́ется. [Усмехается.] [Нечисть это что?] Ну, не зна́ю, ну, плохо́е всё. Весь… как ɣовори́тся, ну уби́йцы, во́ры. [А где им место, если не в церкви?] А заче́м в це́ркви? [Ну а куда им нужно?] Грехи́ свои́ зама́ливать? Живи́те до́ма споко́йно.