[Есть люди, которые верят не в бога, а в чёрта, например?] Ой… Щас… Зна́ешь, по-мо́ему, щас хто во что ɣора́зд, тот во всё и ве́рит. [Может, есть люди, которые собираются и молятся, но не богу?] Я слы́ша… Ну вот говоря́т, что се́кты ɣде́-то есть, вот так по… расска́зываю… ра… ну, как ɣовори́тся, ста́лкиваться не приходи́лось. Э́то, тут, ɣоворю́т, вот учи́тельница кака́я-то была́, что ти́па секта́нтка. Ну э́то ско́ко лет наза́д бы́ло. Мно́ɣо. Ну, она́ англи́йский преподава́ла, что так хорошо́, и сын, ɣъри́т, у неё хорошо́ учи́лся. Она́ жила́ там де́-то, в двухэта́жках, что ли, и́ли… ɣде́-то кварти́ра бы́ла, она́ ско́лько-то бы́ла. А так… А так… А так что́-то стра́шное с… э́то на са́мом де́ле. В маслоде́лке б… э́та, де́вочка учи́лась со мной, вот така́я краси́вая, вообще́. Вот смотрю́ вот, ну, так она́ похо́жа [про соб.], черногла́зенькая вот така́я вот, че́м-то похо́жа. Вообще́, комсомо́лка, как ɣовори́тся, краса́вица, спортсме́нка, как в кино́. И уже́ пото́м я услы́шала, э́то уже́ мне лет три́дцать бы́ло, я услы́шала: у неё уже́ дво́е дете́й, впа́ла она́ в се́кту. И потеря́лась, исче́зла навсегда́. Ушла́ из до́ма и не верну́лась. [А про учительницу что говорили?] Ну говори́ли, что ти́па она́ секта́нтка, и всё. Она́ про́сто одино́кая же́нщина была́ с… с ма́льчиком, она́, тут они́... Она́ преподава́ла, ско́лько они́ жи́ли тут – год и́ли два, ну вот на неё говори́ли «секта́нтка», ну а я её не зна́ю. [По ней было понятно, что она сектантка?] Я не зна́ю. Не зна́ю. [Что за секта, не говорили?] [Отрицает.] [И про подружку вашу не говорили?] [Отрицает.] Она́ не подру́жка, мы вме́сте учи́лись в гру́ппе, в гру́ппе де́вочка была́. Я ɣоворю́, така́я хоро́шая, вообще́. Э́то уже́ пото́м услы́шала. Ну и э́то, то́же в гру́ппе одна́, вот то́же, гъри́т, она́ в се́кту. Э́то лет так два́дцать пять наза́д я её, нае́рно э́то, уви́дела ко́ло магази́на, она́ подошла́ ко мне. Что вот: «Зае́хала б, ча́ю попила́», – а я про неё-то слы́шала. Она́ у нас комсо́ргом ка… в гру́ппе была́ тада́, что вот… Вот тада́ сказа́ли, тада́ же Чечня́ была́. У неё сын ра́неный был. И полго́да, наве́рно, не найти́ бы́ло где́-то, по госпиталя́м, и́ли как. И, коро́че, её затяну́ли в се́кту. Всё, вот от э́тих пережива́ний, от э́тих страда́ний она́ попа́ла туда́. Ведь на чём-то они́ игра́ют. Вот так вот послу́шаешь по телеви́зору – да́же стра́шно. Ну э́то же, э́то… Э́то стра́шно, э́то-то, э́то вообще́ челове́ка уничтожа́ют, всё в челове́ке. Я счита́ю, что стра́шно. [В кого верят сектанты?] Я не зна́ю. [Чем они отличаются от тех, кто верит в бога?] Я да́же не… я, е́сли че́стно, я не зна́ю. Э́то… ой. В Иши́ме, сказа́ли, чё-то мно́го, гърю́т, вообще́ э́тих моли́льных домо́в секта́нтских. Да кто его́ зна́ет. Так что поспра́шивайте.