[МЭГ показывает фотографии своих детей, стоящие на столике:] А уже́ о… раз он [муж] мёртвый, я уже́ его́ не ст… Был портре́т, а хто́-то… Сыно́к говори́т: «Ма́ма, на что́ ты его́-то портре́т де́ржишь тут? С живы́ми?» [Смеется.] Там лежи́т, наверху́. [… – достают фотографии МЭГ и ее мужа.] [Нельзя портрет мертвого с портретами живых держать?] Ну мёртвый – да, портре́т ево́нный стоя́л, аɣа́, сыно́к мне сказа́л: «Ма́ма, ну его́ нет в живы́х, заче́м ты де́ржишь с живы́ми?» [А почему нельзя?] Ну нельзя́, не зна́ю, почему́ он так сказа́л. Раз он мёртвый, я гърю: «Ну ла́дно, пуска́й, – я говорю́, – я ско́ро помру́, дак пусь э́то бу́ет так. Пусь я бу́ду с йим».