[Иконку в гроб кладут какую-то?] Нет, э́то… У не́мцев ико́на, ка́к э́то… [МЭГ – поволжская немка.] Зна́чыт, ру́сские – мо́лятся, так? [Крестится.] А не́мцы то́лько та́к вот мо́лятся: прикла́дывают ру́ки та́к вот [скрещивает пальцы рук между собой в молитвенном жесте], и так моли́тву чита́ют. Вот «О́тче наш» – они́ что по ру́сски, что по-неме́цки одина́ковы. Я вот ве́чером вот чита́ю – и по-ру́сски чита́ю, и по-неме́цки чита́ю, когда́ спать ложу́ся. [Сначала по-русски, а потом по-немецки?] А потом нем… по-неме́цки, та́к вот и чита́ю, да, и по-ру́сски, по-не… [… – МЭГ кажется, что глаз собирателя опух. Возвращается к разговору: когда приезжал священник, на службы приглашали переводчицу с немецкого.] [И русские, и немцы одному Богу молятся?] Бог-то оди́н, ми́лая моя́. Бог-то оди́н, то́лько ве́ра-то ра́зная. [Все веры одинаковые?] Ой, земля́ всех при́мет, каки́е бы не́ были они́: и ру́сский, и не́мец, и калмы́ки. [… – Рассказывает о депортированных калмыках.]