[Не говорили, что мылом, которым покойника обмывали, можно лечить?] Не лечи́ть на́до, а привора́живать мо́жно. Так сказа́ли. Вот, наприме́р, вот э́тим… вот э́тим мы́лом… Вот как-то… не зна́ю, пра́вда и́ли э́то неправ\да, я вот э́то не ве́рю, а э́то… вот… Вот у Фе́ди [сын МЭГ], у него́ втора́я жена́, и когда́ они́ сошли́ся, и… И́хна родня́... она́ была́ как сва́ття, а э́та — как её сноха́. Она́ бра́това жена́. И как-то мы стоя́ли на остано́вке, а она́ сказа́ла, что… Говор\ит: «Фе́дя та́к приде́ланный, что что хо́чет жена́, то бу́дет де́лать без его́... и над йим бу́дут кома́ндовать, потому́ что вот, — говори́т, — вот э́та… ну вот как она́ уже́ ей… бра́това жена́... что она́ зна́ла про её, что она́... Она́, — говори́т, — он приворо́женный. Потому́ что, когда́ она́ мо́ет поко́йников… она́ мы́ла поко́йников… и она́, — говори́т, — э́то мы́ло забира́ла, вот э́тим мы́лом она́ уже́, — говори́т, — своёго зя́тя привора́живает». А как — э́то… э́то я не зна́ю. Э́то я не… не могу́ сказа́ть. [А как ещё можно приворожить?] Что? [Как ещё могли приворожить, кроме как мылом?] Ну я… я не зна́ю, как приворожи́ть. Э́то на́до каки́е-то слова́ знать. Э́то я… я э́того… я не могу́ сказа́ть, я тако́го не зна́ю.