[А когда первый гром гремит, смотрят, есть ли деньги в кармане?] Нет, э́то… на гром я не зна́ю, а вот на куку́шку… Вот когда́ пе́рвая куку́шка начина́ет кукова́ть, обяза́тельно, чтоб у тебя́... моне́тки, и́ли де́нюжки, и́ли копе́ечки – моне́тки чтоб бы́ли обяза́тельно в карма́не. Чтобы́... бога́т… к бога́тству. А у меня́ как всегда́ – куку́шка куку́ет, а у меня́... [щёлкает ртом]. Е́сли нах… начина́ешь в огоро́де гря́дки как раз сади́ть вот что́-то, не… не… не… с… де́ржат, ведь специа́льно не де́ржат, куда́ копе́йки су́нуть. А ещё вот… ку… как, как у нас есть? Тако́е… вот щас то́лько ду́мала и забы́ла [вспоминает]. [Про кукушку?] Нет, не про куку́шку, а про… да, и про куку́шку! Наприме́р, е́сли ты услы́шала вот куку́шку, она́ тебе́ куку́ет в лоб, в лицо́ – э́то зна́чит, всю… весь год ты бу́дешь пла́кать. Е́сли в пра́вое у́хо – весь год ты бу́дешь права́. В ле́вое – весь год лев… винова́та. А е́сли тебе́ вот и́менно в заты́лок – э́то зна́чит, ты ско́ро помрёшь. У нас ба́ба всё вре́мя так говори́ла. А я как выхожу́ в огоро́д, ду́маю: «ɣо́споди, хоть бы меня куку́шка закова́ла… закукова́ла в пра́вое у́хо, чтоб я невинова́та… никогда́ не была́ винова́той». А как придётся. Зна́ю, что с моне́тками у меня́ никогда́ не получа́ется. Как то́лько в огоро́де – куку́шка начина́ет какова́ть, а у меня́ пусты́е карма́ны! Всё. И́рка говори́т: «Ты специа́льно м… меня́ла и ходи́ла бы в ка́ждый карма́н по моне́тке со́вала». Я говорю́: «Аɣа́, у нас поро́й от пе́нсии до пе́нсии – по карма́нам похло́паешь – а пу́сто». Вот так.