[Обрыв записи. Разговор с хранительницей крыницы Макавья. См. фото Krinica-Makavje-Zaozerje-03 – Krinica-Makavje-Zaozerje-17, Krinica-Makavje-Zaozerje-BTMгCA - Krinica-Makavje-Zaozerje-BTMгCA-1.] Чаты́рнадцатого а́вгуста, да. К э́тому дню мы яё всегда́ убира́ем, кра́сим там всё, чы́стим и освяша́ется, приво́зим из це́ркви, приезжа́ють свяшэ́нник, и ка́ждый год ина́ стро́го освяша́ется. Ну, прихо́дят лю́ди, мо́лятся, и ка́ждый год освяша́этся. Вот сё ле́то мы… я́к-то погляде́ли на ее́, что́-то ина́ там ужо́ на́чала унизу́... ну, понима́ете, боло́то, немно́жко грязь, ну, не грязь, а э́то… что́-то с торфа́, торф осяда́е. Ну вот бярём насо́с, пожа́рный про́сим насо́с эты́й, очыша́эм. Мы ре́дко так вот я́к-то... ужо́ во годы́ три не чы́стили, была́ норма́льная вода́, а сё ле́то что́-то во гляди́м, что на дне что́-то начала́ там… ну, очы́стим, вы́чыстим. И вообшэ́ плани́руем мы яе́ подде́лать лу́чшэ, на́до нам про́сто на э́ту крыницу́ ўзять но́выя… обору́дование, каду́... ну, что́-нибудь тако́е метали́ческое из нержаве́йки. Хо́чэтся, ну э́то ж на́до всё де́ньги. Бу́дем собира́ть. На́ша сямья́, стара́емся, ну, не зна́ю, э́то всё мы де́лаем. [Как начиналось?] Она́ была́ забро́шэнная, она́ про́сто... ра́ньше был исто́чник, ста́рыя лю́ди ходи́ли моли́лись, а пото́м забро́сили ўсё, ну и… я́к-то мы погляде́ли, жа́лко ста́ло, води́чка хоро́шая иде́ть, а нихто́ не смо́трить. Ну, вы́копали, поста́вили э́тыя каду́шки, хрэст муж свари́ў, у ку́знице рабо́таў. Покра́сили и одо́брили, то, что вода́ не всегда́ на посёўку была́, коло́дец э́тый я́к-то вот по́ртиўся, а коло́нки яшэ́ тады́ я́к-то и не было́, ну, мы ряшы́ли ту крыни́цу. Ра́ньше лю́ди вообшэ́ туда́ за водо́й ходи́ли. Посёлок же э́тый ста́рый. И ра́ньше же тож коло́дец, ну что́-то с ним случи́тся там, э́то ж коло́дец, зна́чить лю́ди ходи́ли у ту крыни́чку. Яе́ чы́стили ўсе и моли́лись ста́рыя. А пото́м забро́сили ўсё, нико́му як э́то во было́ всё перястро́йки е́тыя, забро́сили ж ўсё, як коммуни́зм э́тый стаў. [Усмехается.] [Сколько лет назад ее восстановили?] Ну я во не зна́ю, мои́м детя́м ужо́ де́-то вот по со́рок годо́ў ужо́, годо́ў три́дцать пять мы за ёй уха́живаэм. [Тридцать пять?] Де́-то да, мы за ёй уха́живаэм, и освяша́этся ина́ ужо́ ско́лько. А ра́ньше, ра́ньше освяща́ли, ну ужо́ э́то пожилы́я лю́ди. [Почему именно в этот день?] Тут было́ стихи́йное бе́дствие ў Язёрах. В о́бшэм урага́н прошёл и… а яе́ ра́ньше освяша́ли на сп… на Никола́я Чудотво́рца. На ли… на его́, что весно́й Ник… Никола́й есть як… яко́го-то числа́, ра́ньше ста́рыя лю́ди освяша́ли, ну пото́м яны́ забро́сили, никто́, ничто́. А пото́м тут пройшёў урага́н, и ў Язёрах узорва́ло на зернотоку́ кры́шу. И моего́ му́жа бра́та, ну, уби́ло насме́рть, там на тра́кторе ён быў, яго́ придуши́ло э́той кры́шей, и мно́го люде́й там, ну, не на смерть, получи́ли ране́ния, там, ну, кого́ як. А ён и́менно насме́рть. Ну мы я́к-то погляде́ли, дава́й ужо́ в е́тый день, чтоб бо́льше урага́ноў э́тых не было́. Ну освяти́ли вот, и да́льше пошло́, с э́того дня и пошло́, и пошло́. И́менно в э́тый день. [Там на столике лежат какие конфеты – почему?] Ну, лю́ди хо́дят, бабу́льки яки́е, за водо́й приду́т, поло́жуть конфе́т. Кто что. А мо́жа у кого́ кто́-то у́мер, пото́м ужо́ нясу́ть что́-то вот, ну куды́ то́е деть, с окна́ там. И вязу́ть уже́ на свято́е ме́сто. Лю́ди ж боя́тся э́то куды́-то вы́бросить вот… ну, понима́ете, лю́ди по-сво́ему ка́ждый реша́еть. У нас царкве́й же ж тут, ну, э́то ў Язёрах, ина́ не ўсегда́ рабо́таеть, у Чэ́рикоў - далёко, так что лю́ди як мо́гут, так стара́ются. [Батюшка приезжает прямо сюда?] Мы про́сим яго́, де́ньги пла́тим яму́ за освяшэ́ние, и приезжа́еть. Да, про́сим. Ашэ́ ж доеха́ть як, вот шас кукуру́за э́та вы́растеть, нема́ знать, яка́я ста́не больша́я. Там доро́га круго́м, в о́бшэм, и гря́зныя ж доро́ги, вы са́ми зна́ете, и пяшко́м про́сим, и на тра́кторе на своём подво́зим. Иногда́, е́сли хоро́шая пого́да, зна́чить круго́м объе́зд вон там, на маши́не на своёй во́зим. А ну е́сли плоха́я, то и на тра́кторе и ўсяк, во. [Много народу туда приходит на праздник?] Ну, з во, з э́того посёлка кто́-то то, ско́лько тут наро́ду, ну, тро́ху собира́ется. [Все жители?] Ну да ня ўсе, ну, не все, ну кто мо́жеть, да. Ну, из други́х деряве́нь так прихо́дють там, по два, по три челове́ка, ну, челове́к де́сять-пятна́дцать, бо́льше не собира́ется. Мы́-то собира́емся, моя́ вся семья́, нас уже́ челове́к де́сять, мои́х, ну а так яшэ́... ну, так… под два́дцать, бо́льше – не. [И что?] А потто́м иду́ть за водо́й, хо́дють все. И е́здють все, и из Чэ́рикова приезжа́ют, за водо́й-то е́дут пото́м все. Ну, вот оте́ц Никола́й у нас из Чэ́рикова, ён бра́ў... из исто́чника с э́того воду́ я́к-то, сказа́ў, что хоро́шая вода́, з минера́лами. Вот, она́ ста́рая-ста́рая крыни́ца, ста́рая, должна́ вода́ то́чно быть хоро́шая. Про́сто чи́стить яе́ на́до, потому́ что подбива́ется торф, грязь подби́... ну, под э́то… подбива́ется, чи́стить на́до. А никто́ ж – кто, никто́ не хо́четь, са́ми свои́ми си́лами, як мо́жем, так… так и де́лаем. [Ходят к ней весь год?] За водо́й хо́дють – да, все хо́дют, весь год. Ну а чы́стим ужо́ к э́тому дню. [На праздник служат молебен?] Моле́бен – да. […] [На праздник четырнадцатого числа сначала идет молебен, потом все берут воду, и расходятся?] Расхо́дятся. Ра́ньше сяде́ли, е́ли. Ра́ньше, а пото́м ба́тюшка сказа́ў, что нельзя́ ку́шать на крыни́це, нельзя́ во э́то во всё де́лать. А ра́ньше… ра́ньше – да, я́к-то освяти́ть ён стоў е́тый мы ужо́... помина́ли э́того своего́ бра́та, ну, ён, муж мой своего́ бра́та, разреша́ли. А мы ж не зна́ем, як сказа́ли, так и мы де́лали. А тады́ сказа́ли, что нельзя́ на крыни́це, ну, обе́дать, и мы и запрети́ли, до́ма обе́даем, Го́споди, воды́ набра́ли да домо́й. [Как называется праздник?] А пра́здник э́тый – Спас Макове́й, четы́рнадцатого. У нас ишэ́ Голуба́я крыни́ца в Сла́ўгородском райо́не. Во там во исто́чник… як вам сказа́ть, райо́нного значэ́ния, да́же, наве́рное, областно́го значэ́ния там исто́чник. Там ме́сто тако́е, э́то ж мы са́ми де́лаем, свои́ми си́лами, а там организа́ции де́лают, да не то́лько одна́, а мно́го. Там ухо́жено в са́мом де́ле, но туда́ на́до е́хать чэ́рез Сла́ўгород, там тады́ понт… понто́нный, ти як ён зове́тся, мост э́тый. И по э́тому мосту́... е́сли б вы зна́ли, ско́лько там наро́ду, там Росси́я ўся туда́ приезжа́ет, там белорусы́, там… там… не зна́ю, там столпотворе́ние наро́ду, туда́ да́же о́чередь большэ́нная ра́ньше была́, шас ужо́ де [нрзб.]. Я́к-то шас с двух сторо́н, и со Сла́ўгорода подъе́зд, и… и с Краснопо́лья, э́то с той стороны́. [Соб.: Зато тут своя домашняя.] Да, тут своя́ дома́шняя, мы захоте́ли – пошли́ воды́ набра́ли. [Соб.: Там висят какие-то набожники.] Ну, кто ве́шаэ, я то́лько туды́... не хочу́ э́тых тря́пок наве́шивать, ну я так, чи́сто символи́чески… хоро́шенькие таки́е, тюль но́вую ка́ждый год обновля́ю. Ну, вот ико́ны ужо́ устаре́ють, что́-нибудь поднови́м нове́йшээ. Ну так во, своими́ си́лами, что мо́жем, то покупа́ем. Про́сто жа́лко ужо́ я́к-то, запуска́ть… [Усмехается.] Исто́чник ужо́ я́к-то… [Когда новую тюль вешаете, куда старую деваете?] А ста́рый собяру́, аккура́тненько сложу́... Ну… ба́тюшка гърил, яго́ пали́ть мо́жно. Там… е́сли что там… му́сор собира́ем, па́лим, дак мо́жно спали́ть. Ста́рым всё… а не́што протрём там… э́то ужо́ ста́рое что… уничто́жить всё, спали́ть и всё. [Там есть два пенька – это чтобы просто сидеть?] Да про́сто сиде́ть. Лю́ди прихо́дят, дак сто́лик там. Ну что лю́ди се́ли, отдохну́ли. А ба́тюшка ж поло́жить свои́... своё... там, кре́ст, кни́жку, Ева́нгелию. Я ешэ́ з двора́ вожу́ сто́лик тут аккура́тненький, застялю́ чы́стенько, убяру́ там ўсё… ўсё но́вое посте́лим, краси́вое. Помо́лются, пото́м поляжи́ть яшэ́ там няде́лю, пото́м забира́ю… к друго́му… [Усмехается.] [Зимой туда ходят?] Хо́дют, ишё як хо́дют, и мы хо́дим. Де́ти приезжа́ють мои́ и кани́стр сабе́ набира́ють воду́ и Бори́са вон те до́чка приезжа́еть, бяру́т с собо́й, и… и в Чэ́рикове живу́т де́ти, бяру́ть воду́, да не то́лько мы тут, все бяру́ть. [Она не замерзает?] Нее, не, не, и ручэ́й тячэ́ть всё вре́мя в э́нто боло́то. И ручэ́й не замерза́е, ничё не замерза́е, что… [Эту воду берут просто пить? Или она считается как святая?] Ну, е́сли помолю́тся, освяти́ть ба́тюшка, дак коне́чно ж свята́я. А тады́ ужо́ бяру́ть про́сто пить. Ну, освяша́этся ина́ всегда́. [Может, ей хату кропят?] Кропя́т. [Кропят?] Ну, у нас ка́ждый свяшэ́нник что де́лает лю́дям… ну, кропя́т. [Батюшка приезжает из Черикова?] С Чэ́рикова. А, по́мню, в Чэ́рикове не была́, я́к-то ба́тюшка заболе́ў, э́то шас же друго́го да́ли, ра́ньше… э́то ж даўно было́, дак и со Сла́ўгорода привози́ли. Освяша́ли. Ну, я́к-то, я́к-то… ужо́... не зна́ю, я́к-то уже́ не… да́же… долг я́к-то свой чу́вствую, что на́до освяти́ть… [Усмехается.] Ну, своими́ си́лами, як мо́жем. Всё де́лаем свои́ми си́лами. А ра́ньше – я не по́мню, ра́ньше и освяша́ли, но то́лько ужо́ на други́й пра́здник, на Никола́я. [Вы все время здесь живете?] Ну да, я за́муж сюда́ пришла́ вон у тот дом, де крас\ная кры́ша, там… и тут жила́... [Вы из другой деревни?] Ну, немно́жко з друго́й, ря́дом тут, с посёўка ря́дом. [Поселок Звезда?] Да, вот я со Звязды́... [Усмехается.] Пришла́ сюда́ жить, и тут ужо́ мои́ де́ти, яны́ уж не тут живу́ть, уе́хали, ну… де́ти поучи́лися да поразъе́халися, а мы ужо́ тут, на́ши ко́рни тут. [Когда вы пришли сюда, эта крыничка уже существовала?] Ну да, ну то́лько ина́ ужо́ была́ запу́шэнная, ручаёк то́лько быў. [Не было сруба?] Не, не, не. Стоя́ў... не хре́стик ста́ренький стоя́ў и то ужо́, ён ужо́ на́чаў загнива́ть, ну и всё запусти́ли. А когда́ я ма́ленькая была́, я хорошо́ по́мню, з ма́мкой ходи́ла, там деревя́нный кре́стик быў, и моли́лися. Ну ра́ньше, ра́ньше ж ба́тюшки были́ так, свои́ у ка́ждой дяре́вне.