[До этого МОГ рассказывала о бабках, которые могли заговаривать и сводить порчу. Соб.: Вы говорили, что раньше были бабки, которые заговаривали…] Ну, они́ сейча́с… [Это от Бога?] Ну, я… я счита́ю, что е́сли челове́к помога́ет челове́ку по-хоро́шему, ўот, то, есте́ственно, не ка́ждому ж э́то дано́... коне́чно, от Бо́га. Но, вот э́та чёрная ма́гия, кото́рая, вот, кни́жки есть, э́то уже́, извини́те, идёт уже́ от дья́вола, поско́ку вот э́то приворо́ты, всё там, челове́ку, что́бы э́то не води́лось и то, понима́ете… э́то уже́ идёт уже́ от… от э́той не́чисти, и мне ка́жется, э́то ка́ждой спосо́бен, вот э́то почита́ть и вот э́ту га́дость сде́лать, и она́ бу́дет сде́лана. А вот када́ челове́ку хоро́шее что́-то, э́то уже́ тут на… наперечёт вот э́тих же́нщин бы́ло, кото́рые из поколе́ния в поколе́ние передава́ли, и учи́ли, и, как говоря́т, и́ли после́днему ребёнку, и́ли пе́рвому, середи́ны быть не мо́жет, э́ти не… не смо́гут они́ э́то, э́то ж на́до всё запо́мнить. [Передать можно только ребёнку или ещё кому-то из семьи?] Я ду… ну… ну, то́же опя́ть ка́к-то, мо́жет быть, е́сли дете́й не́ту, мо́жет быть, но опя́ть-таки что́-то: и́ли пе́рвый, и́ли после́дний то́ко мо́жет, вот. [Как выбирали, кому передать – первой или последней?] Ну, они́ ж зна́ли по-ро́дственному, е́сли, вот, у неё, допу́стим, две сестры́... е́сли, вот, у неё не́ту дете́й, а у неё... она́ ж зна́ла, хто пе́рвый роди́лся, а хто… извини́те ещё... [Кому лучше отдать: первому или последнему?] Ну, ви́димо, хто… хто бо́лее скло́нен к э́тому, она́ ж ви́дит, понима́ет, что э́то же… е́сли по роду́, из ро́да в род передава́лось, э́то ж не ка́ждому. У нас, вот, по ма́териной ли́нии, я зна́ю… я уже́ не зна́ю, помога́л он лю́дям и́ли нет, но то что, вот, помога́л он, для скота́ де́лал хоро́шее… Вот, у ма́мы коро́ва была́... ну, лю́ди ж, зна́ешь, зави́стливые о́чень есть, а за́висть – это такое шту́ка: с по́ля прихо́дит, всё, она́ уже́ не мо́жет подои́ться, всё, и́ли с кро́вью до́ится, и́ли там вообще́ там створо́жилося всё, вы́мя раздува́ется всё, и́ли вообще́ стоя́ть не бу́дет, не смо́жешь ты её… она́ шла вот к э́тому… дя́дька её был… Миха́йло звали его́, Михаи́л. Она́ шла к нему́, он нагова́ривал во́ду, приноси́л э́то, дава́ла коро́ве попи́ть, там, вы́мя э́то… Всё, всё проходи́ло, вот э́то я зна́ю ско́ко раз. А сглаз, вот, я ско́ко приезжа́ла сюда, я сама́ зна́ю, что ходи́ла я, и помога́ли мне, и́менно потому́ что я умира́ю тогда́. У меня́ начина́ется рво́та си́льная, температу́ра, и рвёт уже всё… ты уже́ не… про́сто не мо́жешь уже́ бо́льше, всё, и температу́ра така́я, что не… невыноси́мо… то́же ма́ма шла, зна́ла, хто там, чего́, и да́же вот я, сюда́ када́ прие́хала, на второ́й год со мной тако́е же бы́ло. Сосе́дка пошла́, ту зна́ла (она́ уже́ умерла́)... пошла́ к ней, она́ мне принесла́ води́чки, мне вот так вот бьёт всю, трясёт, всё, я… си́лы никако́й, всё… вот, принесла́, умы́лась я, попила́, всё, вро́де бы всё э́то зако́нчилось, вот, но опя́ть на не́сколько дней я то́ко ду́маю о сме́рти, у меня́ си́лы соверше́нно не́ту, всё э́то вро́де бы ко́нчилось, меня́ не трясёт уже́, ничего́, и хорошо́, что я позвони́ла ро́дственнице свое́й и говорю́: «Лю́да, я умру́ – ты, вот, в то́-то то́-то меня оде́ньте». Она́ говори́т: «Ты что совсе́м что ли, с ду́ба ру́хнула?» Я говорю́: «Да не, вот, так и так». – «Неме́дленно, как хо́чешь, хо́чешь ползи́, хо́чешь то, – и де́ло к ве́черу, – иди́, – ещё она́ зна́ла, на́ша ро́дственниица тут, вот, – иди́ к ней, иди́ и расска́зывай, что с тобо́ю». И вот я потихо́нечку, вот так по ни́зу, под ве́чер, часо́в в во́семь, наве́рно, в девя́том, э́то бы́ло в ле́тнее вре́мя, пошла́. Дошла́ к ней, прихожу́, говорю́: «Ну, и́ли помо́жешь, и́ли я э́то…» – она́ вы́слушала, всё, пошла́ нагова́ривать во́ду э́ту мне, наговори́ла: «На-ка, вот, попе́й», – пои́ла… отку́да у меня́ си́лы взяли́сь, я отту́дова уже́ быстре́й-быстре́й, но еди́нственное, что када́ она́ чита́ла за́говор, она́ чита́ет вслух пе́ред ико́ной, вот, и она́... у неё рот вот – аж че́люсти хрустя́т, понима́ете? Вот она́ сло́во ска́жет, и у неё опя́ть зево́к, и я то́лько от неё вы́шла, пока́ я дошла́, я ду́мала, у меня вот э́та вся часть отва́лится, я не могла́... то́ко закро́ю, он опя́ть у меня́ вот э́то вот. [То есть зевота напала?] Зево… зево́та, вот э́то пе́рвый при́знак, что э́то, вот, сде́лано вот э́то вот, всё э́то выхо́дит уже́, вот. Всё, пришл\а, туда́-сюда́, вот и жить ста́ла. [Когда она читала заговор, она зевала?] Да, а пото́м я. Она́ уже́, када́ умы́лась вот э́тим всём, уже́ мне э́то. Ну, э́то, мо́жет быть, и необяза́тельно, мо́жет быть, но е́сли си́льный за́говор… Одна́, вот, мне помогла́, немно́жко сби́ла, понима́ешь ты, но не до конца́. И хорошо́ вот, что есть ещё таки́е лю́ди, что они́ действит\тельно помога́ют, вот. Пото́м у сы́на моего́, ему́ бы́ло, када́ ма́ма умерла́, ему́ бы́ло пять лет, мальчи́шке, ну, и так получи́лося, что она́ скоропости́жно, вот, я закрича́ла, я не ожида́ла э́того, сон… челове́к у́мер сон… во сне, вот, закрича́ла, ребёнок испуга́лся, вот, то́же, но́чью вска́кивает, куда́-то бежи́т, куда́-то… я не могла́, но́чью прому́чалася, потом, када́ уже́ пришли́, у нас то́же тут, ра́ньше мно́го бы́ло таки́х люде́й, я подошла́ к ней, и я говорю́: «Баб… тётка Васили́са, – я говорю, – что мне де́лать, – я говорю́, – вот, так и так, я чу́вствую, что он испуга́лся, вот, он бои́тся, бои́тся темноты́, бои́тся всего́, он вскри́кивает», – она́: «Ой, де́точка, дава́й мне его́», – завела́, пря́мо, вон, за до́м завела́, что уже́ она́ там пошепта́ла над ним, всё, ребёнок всё, как бу́дто… так что э́то есть, э́то действи́тельно ўот э́ти, но э́то с поколе́ния в поколе́ние передаётся. [Она может сказать, кто человека сглазил?] Нет, нет, нет, нет, нет, она́ не мо́жет сказа́ть э́того, что… э́то, зна́ете, э́то совсе́м уже́, вот, как, говоря́т, э́ти сейчас экстрасе́нсы быва́ют, всеви́дющие, ну, у нас таки́х, по-мо́ему не́ было… бы́ли, что… кото́рые и на ка́ртах могли́ там, хотя́ ка́рты э́ти вообще́ це́рькоў запреща́ет, никаки́х карт, э́то гада́ний, вот, и ещё, ну… Ну, как она́, могла́ описа́ть, что, вот, оно́... там, молода́я, там… а так, что́бы, вот, я́вно тебе́ сказа́ть, что, вот, с таки́ми глаза́ми, то-то… [Соб.: Фамилию не назовет…] Фами́лию не… не назовёт она́ есте́ственно. [Как можно сглазить? Это намеренно всегда делается или бывает, что случайно?] Быва́ет и случа́йно, челове́к да́же мо́жет не знать, что он э́тим облада́ет, э́то мо́жно позави́довать, вот, идёт челове́к, краси́вый, допу́стим, так, хорошо́ оде́тый, и́ли что́-то вот ей: «Ой, во пошла́, на́до ж, вот, така́я», – понима́ешь ты? И́ли челове́к… э́то, вот, про́сто и́менно за́висть вот э́то вот, во, вот и всё. И, говоря́т, что, вот, у кого́ ка́рие глаза́, тот и э́то – непра́вда. Меня́ с голубы́ми глаза́ми хорошо́, вот… так что, т… э́то не зави́… про́сто вот э́то вот челове́к облада́ет вот э́той како́й… ну, за́висть у челове́ка така́я, насто́лько, что вот он… Дак говоря́т, что… да́же, говоря́т, желе́зо лома́ется, не то, что челове́к, вот. [Это если она вслух произнесёт?] Ну, да́же про себя́ поду́мает, вот маши́на е́дет, допу́стим, и он что́-то поду́мал там вз… и он же зна́ет, мо́жет, да́же э́того челове́ка, и е́сли он позави́довал и́ли… и́ли: «Ой, вот, така́я маши́на там, и́ли что», – всё, челове́к мо́жет и́ли раздолби́ться, и́ли маши́на э́та напопола́м, э́то ж… [Соб.: Страшное дело.] Ну, о́чень стра́шные лю́ди таки́е, но мно́гие де́лают э́то неумы́шленно, они́ мо́гут да́же не знать об э́том, вот, а есть лю́ди, кото́рые специа́льно э́то де́лают, у нас, вот, по́мню, же́нщина ста́рая была́, та всё вре́мя короў вот, как чья́-то… е́сли коро́ву выберу́т, кото́рая лу́чшая, всё, э́то уже́ на́до… оно́ ж ви́дно, идёт ко… вы́мя там, что моло́чная коро́ва, э́то уже́ всё тада́, е́сли она́... и по… о́чередь её пришла́, она́ в по́ле пошла́, всё, позави́довала же: «Ой-ой, э́то же, а у меня́ вот тако́го во и не́ту», – всё. [Так она намеренно это делает?] Ну, наме… ну, ну, выхо́дит, что… что да… за́висть. Ну, е́сли ты зна́ешь, что ты, дак что ты уже́ зави́дуешь, ну, есть же зави́стливые, дейс… тут и да́же и, мо́жет, она́ и не сгла́зит, но за́висть у челове́... у люде́й есть Мне вот, допу́стим, что мне зави́довать, я могу́ то́ка по-хоро́шему, с хоро́шей за́вистью, пора́доваться, не позави́довать, а пора́доваться челове́ку. [А радоваться можно?] Да, коне́чно, коне́чно. [Что потом с этой коровой происходило?] Ну, что хо́чешь мо́жет произойти́, я ж говорю́, она́ мо́жет не дои́ться, она́ мо́жет бе́чь куда́-то, вон у одно́й, так она́ до сих пор не зна́ет, что де́лать, она́ ста́ла бода́ться, невозмо́жно сла́дить с скоти́ной э́то ж… смотря́ что, а мо́жет, ещё и загово́р како́й-то она́ зна́ет, понима́ешь? Мы ж тут не зна́ем, хто свя́зан с э́той черното́й, тот… у них у ка́ждого своё, мо́жно умы́шленно э́то де́лать лю́ди, де́лают и умы́шленно. И мне бы́ло сде́лано тут, я вот купи́ла э́ту ха́ту, вот, ра́нше та сгоре́ла ха́та у нас, вот, и я… када́ купи́ли мы э́ту ха́ту, а здесь, она́ и сейча́с жива́ э́та же́нщина, дай Бог ей здоро́вья за всё хоро́шее [смеётся], вот, одно́ вре́мя… что тако́е, но́ги не… не иду́т но́ги у меня́, не́ту си́лы никако́й, я вперёд, но́ги – наза́д, ну, ду́маю, ну что э́то тако́е, и не могу́ поня́ть, и до́лго не могла́ поня́ть, что э́то тако́е, вот, а пото́м, када́ ста́ли… у нас же га́за тут не́ было, это ж пото́м, када́ газ уже́ нам провели́... ста́ли проводи́ть газ э́тот, сын поле́з чи́сто случа́йно на черда́к туда́ э́тот… расшири́тельный бочо́к вста́вить, и на́до бы́ло э́тот утепля́ть, ну, а э́ти, када́ переезжа́ли, они́ же там на чердаке́ на э́том там пооставля́ли… шмо́тки там, тряпьё э́то, вот, и он, говори́т, потяну́л… говори́т: «Что́ это тако́е?» – с паке́та вы́валились каки́е-то э́ти таки́е, как… ти́па сту́жек каки́х-то вот таки́х, во ни́тки каки́е-то, пе́рья каки́е-то – что э́то тако́е? Всё э́то в э́том завя́зано, он говори́т: «Мам, – говори́т, – я потяну́л, – говори́т, – что́-то тако́е там просы́палось, а я что́-то де́лал». Я говорю́: «Да ла́дно, пото́м, – говорю́, – разьберёмся». Пото́м он что́-то опя́ть поле́з да́льше, я говорю́: «Да у… – я говорю́: – Да прибери́ э́тот паке́т», – и он, када́ так его́ подня́л, а там, вот, как ра́нше кисе́ты бы́ли, махо́рку сы́пали в э́ти кисе́ты, вот, вот то́чно тако́й вот мешо́чек, и в э́том мешо́чке жёлтый… жёлтая земля́, песо́к, коро́че, ну, э́то обы́чно с кла́дбища беру́т, када́ де́лают челове́ку на смерть, что́бы челове́к потихо́ньку увяда́л, увяда́л, и всё, и у… завезли́ его́ туда́. И тогда́ уже́ он спуска́ется и говори́т: «Мам, так ты, – говори́т, – погляди́, тут же, – говори́т, – а земля́ тут причём?» – «Ну, ла́дно там, собра́ли они́ э́ти, мо́жет быть, когда́ э́ти что де́лали, понима́ешь ты, всу́нули в паке́т, да и ды́рку каку́ю затыка́ли», – я говорю́. «А э́то, – говори́т, – мам, а земля́-то да в э́том мешо́чке, а э́то, – говори́т, – заче́м э́то?» – ўот тада́ мне то́ка в башку́ и сту́кнуло, я говорю́: «Ой, всё, сыно́к, под забо́р, – говорю́, – положи́, я, – говорю́, – спрошу́, позвоню́ в це́рькоў, спрошу́, что нам де́лать с э́тим, с добро́м». Ну, я зна́ла, что мо́жно на перекрёстной доро́ге сже́чь э́то всё, и́менно вот где кресто́м доро́га, вот. Ну, ду́маю, а как, зе́млю э́ту… ты ж её не сожгёшь, вот, я позвони́ла в храм, э́то… она́ говори́т: «Ой, Оль, – говори́т, – зе́млю э́ту… э́то, – говори́т, – мо́жешь ты сже́чь, всё э́то, а зе́млю, – говори́т, – э́то с кла́дбища взя́то, – говори́т, – неси́ опя́ть на кла́дбище и, – говори́т, – не на моги́лку, ни что, а, – говори́т, – где и́згородь у вас вокру́г кла́дбища, вот, – говори́т, – я́мочку вы́копай и, – \говори́т, – положи́ э́то туда́... [Соб.: Под изгородь.] Под и́згородь э́ту и всё, – говори́т, – ну, и там скажи́, что: "Отку́да пришло́, туда́ пусть и уйдёт э́то всё"». Вот, ну, я уже́ не по́мню, что я там говори́ла, чего́ э́то… занесла́ э́то всё. «Рука́ми то́лько, – говори́т, – и́ли оде́нь что́-то тако́е, – говори́т, – аккура́тно будь». Ну, и сла́ва Тебе́, Го́споди, я ста́ла жить, а так, мо́жет быть, е́сли бы не обнару́жили, вот э́тот не да́лали бы э́то, и всё бы мне бы́ло. [Это от прежних хозяев вам осталось?] Пре́жная хозя́ева, они́ купи́ли э́тот дом, вот, а пото́м прожи́ли тут полтора́ го́да и захоте́ли отсю́да уйти́, что́-то там понра́вилось им ещё во́зьле шко́лы там вот, ещё там зда́ние, вот и… оно́ бо́лее для них бы́ло подходя́щ… то, что разме́ром бо́льше, а тут им вро́де бы не хвата́ло, дво́е дете́й, и мать тут ещё с ни́ми, ти́па ма́ло им бы́ло, но с… они́ держа́ли о́чень мно́го скота́, у них бы́ло две коро́вы, двух быко́в они́ держа́ли, свине́й, наве́рно, шту́ки три, вот, жи́вности ра́зная, э́то х… и ку́ры, и там у ни́х, по́-мо́ему, и гу́си, индыки́ каки́е-то, там, коро́че, мно́го. И тут, када́ я купи́ла, тут всё бы́ло, вот, до э́того до́ма бы́ло не ви́дно, вот, где забо́р, вот всё э́то бу́квой «П», стоя́ли то́лько сара́и, одни́ сара́и бы́ли, э́то уже́ мы всё разбира́ли тут всё. То есть ма́тери нра́вилось тут, и она́ не хоте́ла бы уйти́, она́ б оста́лось бы тут жить бы, а они́ бы пусть бы уходи́ли, но, поско́ка возмо́жности тако́й не́ было, что на́до де́нег, е́сли бы у них, коне́чно, бы́ли де́ньги, мо́жет, они́ бы и оста́вили её тут, но поско́ка де́нег не́ было, поэ́тому они́, вот, а она́ о́чень свя́зана с чёр\ной ма́гией, э́та же́нщина. [Их мать?] Да, она́ всем свои́м э́тим до́чкам муже́й вон… по пять раз они́ за́муж выходи́ли, а сейча́с, вон, таки́х хлопцо́в вы́брала им, кото́рые не жена́ты бы́ли, и они́, вот… то есть уме́ет привора́живать и с э́тими… и она́, то́ко она́, коне́чно, а бо́льше кому? Кому́ я зла сде́лала? Я ж никому́ ж ещё, то́ка прие́хала, я ж никому́ не… не сде́лала пло́хо. [Она не хотела уходить и чтобы здесь хто́-то другой жил?] Да, ну да, а я, када́ прие́хала, я ж тако́й челове́к, что я ж козу́ отту́да привезла́, тут ко́зы бы́ли, там, мо́жет, пол-ли́тра дава́ли, у меня́ ко́зы до четырёх ли́тров дава́ли молока́, я ста́ла козля́т э́тих продава́ть, там, вот, кому́ так отдава́ла, ну вот по душе́ тако́й доб… по свое́й доброте́, говорю́, и молоко́ ста́ла э́то, да ра́ди Бо́га, э́той занесу́, э́той… ну, слу́х-то идёт, что: «Ага́, прие́хала, что она́ тут». Прие́хала, как они́ счита́ют, с Москвы́, и тут у неё уже́ всё э́то… ну, вот, за́висть, вот так вот… [Собиратель чихает.] Пра́вда, во, бу́дьте здоро́вы. [Соб.: Спасибо. Они оставили, чтобы оно тут лежало?] Ну, что́бы, чтоб я, вот… ей же не хоте́лось… вот э́то, жа́дности ме́ста, что, как же, за́висть вот э́та, ей как там пло́хо тепе́рь, не разреша́ют во́зле шко́лы ни э́того инд… индыка́ вы́пустить, что он на шко́льный двор идёт, понима́ете? Ей там не́ту тако́го ме́ста, а тут она́ вон ско́ка, пожа́луйста, что там луг, что там, веди́, куда́ хо́чешь, выпуска́й… вот э́то за́висть людска́я, всё даёт. [У неё есть какая-то книга, раз она с чёрным делом связана?] Ну, скоре́е всего́, что есть пере… переда́дены э́ти. Расска́зывали мне, что како́й-то тут был… дед, у него́ о́чень мно́го бы́ло, вот, спи́сано вот э́того всего́, понима́ете, они́ передава́ли из ро́да в род вот э́то всё, и когда́ он у́мер, уже́ ро́дственникоў таки́х не остава́лося, что́бы переда́ть ему́ что́-то, вот, они́ э́ту тетра́дку, я уже́ не зна́ю, хто там, она́ и́ли её ещё, мо́жет, мать, и́ли её, мо́жет, ба́бка, но, коро́че, она́ попа́ла к нему́ домо́й, ну, а раз попа́ла, зна́чит всё, зна́чит, научи́лися… а она́ пе́рвая в семье́. [То есть можно по тетрадке научиться?] Он… да, да, он у́мер, и они́, там, до́чка и́ли что… что она́ зна́ла, что есть, лю́ди ходи́ли, вот. «Ой да́йка мне э́ту тетра́дку». А пото́м, када́ она́ пошла́ за э́той тетра́дкой, что́бы наза́д её взять: «Ой, да э́ту тетра́дку хто́-то у меня́ э́то са́мое, ўот, ўзяли, и всё», – коро́че, она́ не отдала́ им э́то, и всё, ну и вот тебе́, пожа́луйста. На неё мно́гие обижа́ются, она́ друго́й раз, говоря́т, и по перекрёстной доро́ге по́лзает там, что, говори́т, она́ по́зает, что она́ там де́лает, непоня́тно. [Что значит, если она ползает?] Ну, что́-то де́лает же, что́-то она́, како́е-то же… что она́ там мо́жет… мо́жет, она́ что́-то положи́ла на э́ту перекрёстную доро́гу, мо́жет, она́ како́й-то земли́ там, мо́жет, она́ по́лзает и чита́ет э́тот за́говор, мы ж не зна́ем, что там на́до де́лать по э́той тетра́дке, но хоро́шего ничего́ она не сде́лает для люде́й, то́ка плохо́е. Ну, вот для свои́х дете́й она́, вот, приворожи́ла муже́й им. [Когда вас родственница отчитывала от сглаза, она молитву читала или какие-то другие слова перед иконой говорила?] Я поняла́, что э́то всё-таки за́говор, це́рьковь же не признаёт э́то, хотя́... [То есть это не «Отче наш», не «Богородица»?] Нет, э́то… э́то не «О́тче», Богоро́дицу она́ вс… помина́ет, она́ же помина́ет Богоро́дицу, но там соверше́нно, вот, я же… моли́твы у меня́ есть, вот, там соверше́нно други́е, там не церько́вные моли́т… то есть там помина́ется, там ничего́ плохо́го я не слы́шу, что́бы она́ там что́-то говори́ла, но там соверше́нно друго́е идёт, друга́я совсе́м моли́тва, мо́жет, э́то моли́тва, но скоре́е всего́, что э́то за́говоры, что лю́ди, вот, и́здавна, зна́ли… ну, тада́ ж, мо́жет, враче́й и не́ было, пра́вильно? Тада́ всё вот э́то вот, Иису́с Христо́с там сам же и́сцелял люде́й, пра́вильно? Он же исцеля́л и апо́столам дал э́ту возможность, и апо́столы могли́ исцели́ть челове́ка, так же, мо́жет быть, и Господь Бог дава́л и не́которым лю́дям вот э́то вот, лю́ди зна́ли за́говоры, люди из поколе́ния в поколе́ние, а ско́ка тра́вников бы́ло?.. [Были такие, что умели травами лечить?] Коне́чно, а ско́ка тра́вами лечи́ли люде́й и зна́ли, от како́й чего́, отку́да э́то? От Бо́га, коне́чно, вот, зна́чит, Он дава́л возмо́жность, чтоб лю́дям по́мощь была́. Так же, как и сейча́с врачи́, говоря́т: «Э́то врач от Бо́га», – он действи́тельно, челове́ку е́сли сде́лает, то действи́тельно он сде́лает, а е́сть лю́ди про́сто дипло́м получи́ли, им «тфу» на тебя́, им де́ньги получи́л и до свида́ния, как он тебе́ там разре́зал, э́то не волну́ет.