[До этого спрашивала соб., были они вчера на Брязгуне. – См. XXVII-15 б.] Та́ма же́ншыны, та́ма Лю́ба [ЧЛИ] ёсть и э́та свеч… но́сють ико́ну. [Соб.: Нина.] И Ни́на [ГНА] Господари́ха [фамилия ГНА – Господарёва]. [Соб.: Нина рассказывала отрывок «Сна Богородицы».] Слу́хайте, Ни́на, вот, так пришло́ся к разгово́ру, Ни́на мно́го зна́ет загово́ров, но от ей по́льзы нет. [Почему?] А вот почаму́, не зна́ю. И вот уже́ ж ее́ сыны́, и де́ти ёсть, и во Ва́ська э́тый бяжи́ть: «Тёть Нин, ходи́те, я на маши́не прие́хаў, – говори́т, – слу́хайте сюды́... что́-то так исде́лали, что из роддо́ма пришла́, дитёнок ма́лый, де́вочка, а э́то… а жёнка ухо́дит ночева́ть, не ночу́юеть». – «Ай-яй, Ва́ська, а ма́тка?» – «Ай, ма́тка, ма́тка, ма́тка». Вот так сказа́л мне, ничёго не сказа́л. «Пошли́». Пое́хала, пое́хала, ну, тады́ погляде́ла, говорю́: «Слу́хай…» А ён брал другу́ю жёнку и две де́вочки у яго́. Говорю́: Зна́ешь что, моя́ дорога́я, налива́й мне, – говорю́, – э́то, ба́нку воды́». Ина́ налила́. Я ўзяла́, наговори́ла, наговори́ла, а яны́ у тым дому́ жи́ли, во, айде́ «Мая́к», магази́н. И тамо у йих яще́ и мясны́й отза́ду быў. Говорю: «На, э́ту, иди́ круго́м, обойди́, опрыска́й э́то всё, э́тою водо́ю, всё, и магази́н, ўсё обры́згивай». Да, ина́ пришла́ и говори́т: «Слу́хайте, ищё вода́ остала́сь тро́хи». Я говорю: «Вылива́й на колидо́р пря́мо сюды́, к нага́нке [лестница]». Ина́ зде́лала. Наза́втрая пошла́, пришла́ домо́й и всё и бо́льше з двора́ не пошла́». [Что говорили на воду?] Ну та́ма загово́р таки́й ёсть. Во, «Сто́рож до́му моему́». Вот и загово́р ёсть. И вот ина́ мно́го чаго́, и вот так во и э́тый, Са́шка шше у ей, то́же жёнку, во, брал, и с дитёнком, всё. Да, дак вот не нра́вится яму́... йим, жёнке э́тыя, и тре́тий сын и то́же браў. А тый, кото́рый дире́ктором был, вот э́той во са́мый у нас из Могылёва ён сам, да, у того́ хло́пец пове́сился. И э́то, а жёнка – учи́тельница, тро́е было́, дво́е хлопцо́в и де́вочка. Я де́вочку э́ту спаса́ла без конца́. Быва́ло, то́ко з ба́ни приду́, чу́ю, маши́на. «Михаална!». Я гърю: «А?» «Я прие́хаў за Ва́ми, ходи́те, ма́лая помира́еть». Я скоре́е хала́т на сябе́, пое́хала. Говори́ть: «Во, на ву́лице побыла́, ба́бы посмея́лися, погляди́те в о́чи [нрзб. – 01:47:55,696]». – «Ня бо́йся, ня бо́йся. Ага́, сейча́с». Пошапчу́, пошапчу́, посяжу́ там посяжу́. Подыма́ется и улыба́ется и смее́тся… [Усмехается.] И [нрзб.] и вырастили ешше́… ба́рышню. Во як. А от Ни́ны по́мочи нема́. И вот мно́го чего́ зна́ет – нет по́мочи. А внук, ну, э́то, пришло́сь уже́ вам рассказа́ть, ти вы ёй бу́дете расска́зывать. [Соб.: Нет, мы не будем.] Э́тое во са́мое, ўсегда́, говори́т, вот, что сде́лает та́ма, прие́дет, ну, что-нибу́дь сде́лаеть там ёй, ну, ти поскоро́дит та́ма, ти гря́дки покопа́ет, ти что. Ина́ всегда́ ему́ дава́ла деся́точку. [Внуку?] Угу́. Де́сять рубле́й. Ну что за деся́точку за э́ту купи? Ну сейча́с, ну купи́ ты за ее́ что. Так? Ничего́ не ку́пишь. Ну ён всегда́ е́е брал, Сярёжка э́тый. А тады́ говори́ть: «Вот як возьму́, пло́хо и пло́хо мне». А яны́ не хоте́ли, каб ён жани́лся, там, на одно́й… Да, ну, говори́т: «Что́й-то де́лать?» Ну же ж и дитёнок же у яго́ роди́лся, уже́, де́вочка и всё хорошо́. А тады́ говори́ть: «Я там ёй поскороди́ў, ўсё, грабля́ми. Ина́ выно́сить э́ту мне деся́точку. “На, Сярёжа, тябе́ э́ту деся́точку”. – “Ага, ну ты хоть бы двадца́тку уже́ дала́, ти шше уже́, ти пятьдеся́т дала́”. – “То́лько деся́точку”». Ну ён говори́ть: «Вы ж мне так приказа́ли…» – тады́ ж бяжи́ть уже́ сюды́ приезжа́еть, ён ў Могилёве сам нахо́дится. Ага. «Слу́хайте, тёть Нин… А я тады́, ина́ и пошла́, отдала́ мне э́ту деся́точку, пошла́. А я, – говори́т, – взял да под я́блоню да закопа́л э́тую деся́точку. Наза́втра ба́ба Ни́на заболе́ла, – говори́ть, – вот як быва́еть». – «Ай-яй-яй, – а я уже́ приказа́ла, – Сярёжечка, ма́мочка, не бяри́ ты, де́точка, нейде́ не на́до, скажи́ “не на́до, не на́до, не на́до”, як-нибу́дь отка́зывайся. Дак вот ну заче́м так де́лать?». Ну ён, ина́ понра́вилась, ужо́ щас и дво́е дяте́й у яго́. Ну ина́ понра́вилась, неха́й живе́т, ну, так? Так. А вот ёй не понра́вилася ина́. [Т.е. она давала ему десятку, потому что он…] Ну, что уже́ скра́баў та́ма, уже́ тро́ху боронова́ў гря́ды там. [Чтобы он не женился на этой женщине?] Не… ён, э́тый, жани́лся… ди́вчына ина́ была́, молода́я ди́вчына, и ён жани́лся и жиў. Дак вот ёй… вот не нра́вилось ёй и ўсё. [Ей не нравилась его жена?] Да, и вот зна́ете что, когда́ э́тая во прие́хала, ну, ужо́... у ей ке́сарево, два ра́за ке́сарево, две де́вочки, и е́тую во са́мую, то́же ке́сарево. Ну, ина́ к ба́тьку, ба́тька ту́та живе́ть, на посёлку, ина \прие́хала к ба́тьку, а я дружу́ и з э́тым ба́тьком, ўсегда́, у нас дру́жба. Вот тако́й он мне… и пшани́цу подвезе́ть, и бу́льбу привезе́ть, я гря́ды не се́ю, и бу́льбу не се́ю, ниде́ ничёго, я не могу́ ниде́ ния́к. Ага́, ну дак ён всегда́: «На что ина́ табе́?» Я говорю́: «Подожди́, гро́ши». – «А, гро́ши!» Сел на коня́ и пое́хал. Да. Ну я тады́ уже́ як-нибу́дь подбяру́ моме́нт, зна́ю, что… буты́лку гори́лки возьму́ да и… сё равно́ яму́ отда́м. Не могу́ ния́к. Да, ну, э́тый во са́мый… Э́тый Воло́дя, а роди́ла э́та са́мая, Све́та, жё... Ну, де́вочку назва́ли я́к-то… я всё говорю́: «Я ня вы́говърю». А ён говори́т: «А ты вспо́мни про зо́лото, тады́ бу́дешь знать». Я́к-то зла… [Злата?] Ага́, Зла́та. Да, ну, тады́ ина́ прихо́дить ко мне, говори́т: «Слу́хай, у меня́ жа́ба в грудя́х». Я говърю́: «Ну от жа́бы дак я тябе́ поговорю́, дава́й поговорю́ от жа́бы». Я мно́го кому́ говорю́ от жа́бы, говорю́, и говорю, помога́еть, и хорошо́, и до́бре. Да, тады́ говорю́: «Слу́хай, ну, ту́та ж прие́хала уже́ твоя́ вну́чечка, – ну, э́то Серге́й внук, правну́чечка, – дак ти сходи́ла ты, отве́дала?» – «Нее». Я: «Дак а чагой-то?» – «Я их не люблю́ и не хожу́ и не хочу́ гляде́ть. Я́к-то назва́ли совсе́м як…» Я говорю́: «Зла́той назва́ли. Во. Дак а чаго́й-то ты така́я ужо́ ба́ба, як неизве́стно что? А ты ж бы собра́лася да и пошла́, яны́ лю́ди ти́хие, хоро́шие, исключи́тельно, до́брые таки́е, дак что табе́? Сказа́ла: “Я пришла́ свою́ правну́чечку погляде́ть”». – «Не хочу́ да́же и бли́зко». – «Ну и чёрт тябе́ забира́й. Ня хо́чешь – чёрт тебя́ забира́й». Во яка́я ба́ба. [Что это за жаба?] Жа́ба? Ёсть грудна́я жа́ба. Вот врач опрядели́ть и говори́т: «Зна́ете что…» Я, е́тый, была́ ў больни́це, у меня́ определи́ли, ина́ говори́т: «Зна́ете что, у вас грудна́я жа́ба». Я говорю́: «А, Го́споди, каб яе́ пра́нцы [бран.]. Дак я, – говорю́, – тады́ по ба́бках пойду́». А ина́ говори́т, врач: «Не, не помо́гуть ба́бки». А стару́шка так во сяди́ть, ста́рая-ста́рая, да, ну и пошла́. Тады́ ина́ стару́шка э́тая говори́т: «Зна́ешь что, де́точка, загово́р ёсть. Я сама́ и́з-за Сожа́, и у нас ёсть ба́ба за Сожо́м, ина́ отгова́риваеть мно́го людя́м». А я тады́ говорю́: «Баб, дак я ж сама́ от жа́бы зна́ю». – «Ну дак а чаго́ ты не погово́ришь?» – «Дак я, – говорю́, – дак я спроси́ла, ина́ говори́т: “Нема́ по́мочи”». – «Ёсть, де́тка». Ага́. Я э́ту жа́бу як сговори́ла, дак де́сять годо́ў ина́ уже́ у меня́, да́же не отрыга́ется ниде́ ничёго. Я ее́ вам продикту́ю. Во ина́ та́я жа́ба. Дак мно́го люде́й так спаса́ла, да́же мужчи́н спаса́ла. Вот прие́дет и говори́т: «Слу́хай, у меня́ жа́ба». – «Ходи́, заговорю́». [Позднее прочитала заговор от жабы. – См. ХХа-18 а.] Сла́ва Бо́гу и всё хорошо́ и ла́дно. Ну, а э́та Ни́на, я щас, я не зна́ю, ти яны́ уже́ к Лю́бе ико́ну отда́ли, ти Ни́на забра́ла, э́ту… [Соб.: Икона у Любы.] У Лю́бы ико́на? Э́то… як вам сказа́ть, мое́й свякро́вы, э… та́ма жила́... на э́том, на низу́ ў Норка́х сестра́ ро́дная, Матру́на. Дак э́то ина́ собяре́ть вот пять-шесть баб, таки́х ста́рых, як и сама́, и е́то всё, е́ту… ж… е́ту ужо́... отправля́ли э́ту ико́ну. А тады́, когда́ ина́ ужо́ помира́ла, то ина́ говори́ть: «Де́ўки, забяри́те э́ту ико́ну, и, – говори́ть, – продо́лжите, то́ка не дава́йте яе́ ни в це́ркву, ни ко́му». Ну ина́ отдала́, э́та Лю́ба, и э́та Ни́на, и яще́ ёсть тре́тья же́ншына та́ма ёсть. Ина́ сама́ хохлу́шка, с Укра́ины. Лю́бина няве́стка. И яны́ э́то… яны́ вот вяче́рю сде́лають, а тады́ принясу́ть, яны́ де́же зна́ете что, вот, стоя́ть яны́, вы́йдуть и так во держа́ть э́ту ика́... ико́ну, быва́ло, на Брязгуну́, и де́ти под йико́ну, под ико́ну. Ра́ньше мы плати́ли три рубли́, дак я тады́ собяру́ ўну́ку: «Д\ети, пошли́». Пошли́ по три ра́зы яны́, отдади́м по трия́чке та́ма и всё. Не зна́ю уже́ тяпе́ря, ти де́лають, ти… Уже́ там и крини́цу ж перяде́лали уже́... [Соб.: Вчера проходили под иконой.] Проходи́ли, да? [Для чего проходят?] Ну чтоб не боле́ла ни спина́ ниде́ ничёго. Во як. Дак я зна́ю. А э́та Ни́на, ина́ та́ма живе́ть ў Норка́х, у яе́ дом, хоро́ший дом, и ина́ ту́та, зна́ете, когда́ кум пристро́ился, дак ина́ всё разгружа́ла во э́тыя… ваго́ны, э́тым… из э́тыми са́мыми из во́требьем. Дак ина́ ту́та получи́ла двухко́мнатную кварти́ру. Дак ина́ тады́ зиму́ переезжа́еть живе́ть ту́та, на посёлку. А як на ле́то, ина́ уже́ туды́ е́деть. Во. Дак усе́ хло́пцы э́ты все ко мне, все ко мне. Один – дак брал вое́нную до́чку, а тады́ что́-то не пола́дил, дак ина́ пое́хала отту́да под Москву́, тады́ зво́нить, говори́т% «Фе́дя, прие́дь меня́ забяри́». Ён забра́л. Ну и пошли́ тады́, у ей День рожде́ния быў, пошли́, и тады́ к Фе́дю к э́тому няйде́ть де́вочка и всё, хоть ты карау́лом кричи́. Ён яе́ на плеча́х и угова́ривать тады́ пришёл: «Тёть Нин, няйде́т так и так». Яе́ уже́ де́вочка е́тая са́мая, ну, жёнкина, ён с дитёнком брал, яны́ все хло́пцы, тро́е хло́пцов, все бра́ли с детя́ми. Я говорю́: «Погоди́, Фе́дя, ти́хо-ти́хо-ти́хо, щас нагово́рим». Воо, води́чки напои́ли, э́то, конфе́ток наговори́ли и всё и по… Встреча́еть: «Баб Нин, ўсё в но́рме». Ну и сла́ва Бо́гу ведь. [Усмехается.] Шас, подожди́тя, от жа́бы. [Листает тетрадь с заговорами.] Во, так что, ба́ба з е́того… у… с уси́ми ла́дить, ско́лько живу́ – с уси́ми ла́дить. И з ма́лыми, и со стары́ми. Шас, жа́ба, де ты. И от подде́лу обеша́ла вам. Скажу́-скажу́. [Листает тетрадь.] Жа́ба, жа́ба, жа́ба, жа́ба. Жа́ба помога́еть, помогае́ть, о́чень, во ско́ко обраша́ются, все, и сла́ва Бо́гу, ўсе благодаря́ть… [Вы тогда сами для себя наговорили?] Сама́ сябе́. [Т.е. вы себя тоже можете лечить?] Як ужо́… зна́ешь, як мне подде́лывали, дак ужо́ б давно́... неизве́стно что… прие́дешь, то то́е стои́т, то то́е, да́же зна́ешь что, приноси́ли вина́, нагово́рит… самоде́лашное принясе́ть. Меня́ во дворе́ нема́, дак ина́ ма́ме… «Мам… Ни́на, Аню́та принесла́ яко́го-то вина́...» – «Мам, на что ты бра́ла? Нельзя́ ничёго бы́ло каса́ться, наки́нула и пошла́». Я вон тады́ пойду да кому́, пья́ницу отда́м, да и всё. Ўсяго́ де… подки́дывали, и то́го, и то́го. И да́же зна́ешь что, ў сове́те сижу́, ина́ взяла́, присла́ла свою́ ма́тку. И вот ма́тка зайшла́ к секретарю́, из карма́на вы́нула два я́блочки кра́сненьких и две конце́ты шокола́дных, а тады́ подхо́дить ко мне, подхо́дит ко мне, два я́блочки з друго́го карма́на, два я́блочки и две конце́ты шокола́дных: «Де́точка, угости́ся, угости́сь, конфе́ты дю́же дороги́е, о́чень да́же дороги́е». Я ей гърю: «Баб, зна́ете что, я конфе́ты… зарпла́ту получа́ю и всегда́ сабе́ конфе́ты купля́ю. Ну я говорю́, не хочу́, спаси́бо, не хочу́». – «Де́точка, угости́ся…» Да, нельзя́ отказа́ться, ты знаешь, нельзя́. И тады́ похо́дить, похо́дить по э́ты… тады́ прихо́дить и обра́тно. Я гърю: «Баб, я то́ко-то́ко, ча́йник попила́, э́то, ча́ю, не хочу́». И я тады́, зна́ешь что, стол откры́ла и э́тые я́блоки и конфе́ты э́ты в сто́л, э́тыя. Да, а е́та наблюда́еть, секрета́рь у други́м кабине́те наблюда́еть за мно́ю. Ина́ ходи́ла-ходи́ла и так уже́ насты́ла, чтоб я э́тыя конфе́ты при ёй ўзяла́, э́то, укуси́ла. Да, тады́, ина́ то́ко за две́ри, а та́я кричи́т: «Ни́нка, ина́ мне з одного́ карма́на дава́ла, а табе́ с друго́го». Я гърю: «Ти́хо, успоко́йся». Ина́ пошла́, а у нас так от сове́ту, так, зна́ешь, доро́жка дли́_нная туды́. Я вы́шла и вслед за ёю тех два я́блочки и тых две конфе́ты вслед, гъвърю́: «Во́на, неха́й летя́ть!» – «Молодец, что ты так зде́лала!» Я говорю: «Ну, ти я одуре́ла е́сти ти что?!» Дак во як выробля́ли, дак, говори́т: «Что Королько́вой не де́лали, ничёго́ ей не бяре́ть. Э́то ина́, ви́дно, усё сама́ зна́еть». [… – продолжает листать тетрадь, ищет заговор от жабы.] Так что, ми́лый, каб ящё э́то во, як яны́ мне подде́лывали, дак бы давно́ уже́... запроки́нулася. [Листает тетрадь.] От враго́ў... из до́ма… так… Жа́ба… да вот тут на весь лист так, таки́ми бу́квами напи́сано «Жа́ба». Жа́ба о́чень помога́еть, о́чень помога́еть, ско́лько во лячу́ и мужчи́н, и же́ншын, и сла́ва Бо́гу, усе́ благодаря́ть. [Это вам бабушки сказали, что нельзя вина пить?..] Не, я вобше́ не могла́, я да́же не горе́лки не проглоти́ла, ни… ско́ко жила́, и, зна́ете, я до́лго рабо́тала у э́той во са́мой, ну, молода́я ба́ба бу́эт ходи́ть пья́ная, ну куды́ то го́дно? И у э́той, сандружи́не рабо́тала о́чень до́лго. Доктор, быва́ло, и до́ктор з на́ми наш выпива́ў, Дани́лович Корне́й Форне́евич. «Короли́ха, глотни́ глото́к…» – Никола́ Дани́лович, да́же…». – «Я тады́ спасу́ тябе́». – «Не на́до, не на́до, я ня… ня глотну́, не… я сё равно́ захлябну́сь». Ини в каку́ю, да́же и бли́зко нейде́. [Он вас называл Королихой?] Короли́ха, коро́... фами́лия Королько́ва. Э́тое Кри́ксина пи́шуть по э́тому, по мужику́. [Почему Королиха?] Ну дак и зва́ли все, во, бу́дуть идти́: «Короли́ха, приве́т!» – «Приве́т». Яны́ «Короли́ха» и «Короли́ха». [… – листает тетрадь, ищет заговор от жабы.] [Вам бабушки не говорили, что чего-то нельзя делать?] Не. Ничёго е́того. Ну я ўсю жись э́то прорабо́талаж у сове́те, и з э́тым… Жа́бу потеря́ла, тады́ пошука́ю. [Соб.: Давайте я поищу.] Щас, подожди́те, от подде́лу. [Продолжает листать тетрадь.] Я у райфо́ рабо́тала, я райфо́, госстра́х, во хто я, усё вре́мя. У ша́хте я, у ша́хте я под зямлёй рабо́тала на плита́х. [Соб.: Заговор от подделки был в начале тетради.] Ёсть, во, найшла́. Так, от подде́лки. «Стань, Госпо́дь, на по́мош, о́тчэ Никола́й, на порату́нак, Бо́жья Ма́ти, дух мой приня́ти. Го́споди, выгова́риваю наря́дку ра́бу Бо́жьему, и́мя, нано́сную, насла́ную, пу́шъную по ве́тру, подде́льную, пригово́рную, выгова́риваю из головы́, из се́рдца, с пяче́ння, из лёгкых, из живота́, из рук, из ног, из горя́чей крови́, из хребётной кости́, с уси́х жил и суста́вов сухи́х, а то Бог сошлёть Михаи́ла Арха́нгельского, свято́го Кузьму́, Демья́на, Яго́ра, не бу́дете вы ходи́ть, бу́дуть вас шепа́ть, за язы́к, натя́неть свято́й Михаи́л о́стрый меч, сни́мет мо́лния и разнесёть по́пеў по чи́стому по́лю, де ку́ры и ко́зы не быва́ют, травы́ не съеда́ють, там вам быть, гуля́ть и ра́ба Бо́жьего, и́мя, не чэпа́ть. Выгоня́ю я из глаз прокля́тья на тёмныя лясы́, на ни́зкие ло́зы, на ди́кие острова́, на жёлтыя пяски́, на… […] [На желтые пески?..] Щас, щас, щас… [КНМ вспоминает.] … на ди́кие острова́, на жёлтыя пяски́, на круты́я беряжки́, де ку́ры и ко́зы не быва́ют, травы́ не съеда́ють, росы́ не сбива́ють, там вам бытьи никуда́ не ходи́ть. Ами́н. Ами́н. Ами́н». Э́то от подде́лу. Во, ну а тады́ ужо́... ну, ту́та от подде́лу ешо́ ёсть таки́й, е́сли… э́то е́си так подде́лали, а есь ещё пуска́ют на ве́тер. [Как это?] Ну вот, ну други́... быва́ло у нас таки́й мужчи́на на Чярны́шине жиў. Дак пуска́л на ве́тер. [Ранее рассказывала про мужика, который пускал на ветер. – См. XIII-8 а, б, 9 а, е.] Вот е́си к яму́ никто́ няйде́ть, а яму́ му́торно е́то, и вот ён тады́ выхо́дить, сади́тся и пожа́луйста. А ве́тер, зна́етя, осо́бенно вот, запо́мните, вот вы и дитё, и таки́й вихрь. Приседа́йте вседа́, э́то пуска́ют на е́тый, э́то ён го́нить, и тады́ сел: «[А]мин-[а]мин-[а]мин-[а]мин-[а]мин». И ён вас обго́нить и уйдёт. [Что надо сказать?] «Мин-мин-мин-мин-мин». И ён вас не зачэ́пить, да. А е́то так специя́льно де́лають э́тыя, кото́рым, на ве́тер пуска́ють и яны́ так де́лають, и та́ды е́то са́мое, и пошло́. Дак ни у ко́ем слу́чае, э́то ба́ба прика́зывала, ни у ко́ем слу́чае чтоб тябе́ ве́тер не прихвати́л э́тый. «Гляди́, де́точка, гляди́, гляди́». Во. [Не говорили, что в него нужно нож кинуть, чтобы он ушел в сторону?] Хто? Э́тый вихрь? [Соб.: Да.] Нее... Ён же вот, идёшь, он ни с того́ ни с сяго́ и пожа́луйста. Ну дак что, проговори́ть вихрь? [Соб.: Да.] Загово́р и при́говор из ве́тру… […] Начина́ю. «Го́споди Бо́же, благослови́, небе́сного благослове́ния, нябе́сного сы́на сгни [так!], свято́й Михаи́л Уго́дник Бо́жий, приди́ ко мне, меня́ спелена́й свято́й пелено́й, от вра́жеского чароде́я меня́ храни́. Предопуска́й Бо́га, клянёмся мёртвыми умяртвёнными, освободи́ вра́жеский дух от ра́ба, и́мя, отвяжи́тесь, нежито́мирские испыта́ния. Вся́кою си́лою, святы́й Бо́же, пра́вэдный Бо́г… показа́ла… Пресвята́я Богоро́дица, прошу́ ми́лости твое́й, пода́й нам, ра́бу Бо́жжаму, и́мя, и помоги́, и нас, Бог, огради́ нас си́лою свято́ю, приди́ спелена́й нас свято́й пелено́й, золоты́м клю́чэм замкни́ от вра́жеской си́лы. На мо́ре ляжи́ть большо́й ка́мень, на тым большо́м ка́мне золото́й престо́л, от то́го престо́ла золото́й ключ. Ключ от Ца́рских воро́т, круго́м то́го престо́ла на двена́дцать камне́й, з двена́дцати трезлы́х ветро́ў. Эсто́нскими злы́ми ветра́ми ка́мня не разби́ть и не сколо́ть, у мо́ре воды́ не доста́ть и не напи́ться, так вра́жеской си́лы чароде́ю э́той души́ не губи́ть, не свои́ми си́лами… не катка́ми, не столба́ми, не средства́ми э́той души́ не губи́ть. Скати́сь, сбори́сь из раба́ Бо́жжего, и́мя, вра́жеская си́ла чароде́я, роди́мого живота́, пече́ня, ряти́вое се́рдце, из горя́чей крови́, из жёлтой кости́, из бе́лого мо́зга, из вочэ́й, из бро́ў, из губ, из бу́йной головы́, из чорно-ру́сых воло́с, из бе́лых воло́с, Мамавятри́нскою горо́ю закачу́сь, от вра́жеской си́лы загорожу́сь. На мо́ре-беломо́рье ляжи́ть ка́мень, на том ка́мне золото́й престо́л, на том престо́ле зо́ло… на том престо́ле Бо́жья ма́терь стоя́ла и мне, ра́бу Бо́жжаму, и́мя, наря́дку пелено́й укрыва́ла, от чаровнико́ў наря́дку высыла́ла. О́коло то́го престо́ла стоя́л ме́дный столб, на том столбу́ висе́л золото́й ключ, Бо́жья Ма́терь отворя́ла, ключо́м отомка́ла, от воро́т ца́рсках, никто́ не вида́л, никто́ не знал, то́лько Бо́жья Ма́терь к столбу́ приходи́ла, золото́й ключ снима́ла, и́мя, и наря́дку чароде́йскую... и́мя, и чароде́йскую наря́дку снима́ла, и по́мошш дава́ла, и наря́дку чароде́йскую снима́ла. На тёмные, я́сныя, глубо́кия, кру́глыя го́ды выгоня́ла. Скати́сь, звали́сь з раба́ Бо́жжаго, и́мя, наря́дка чароде́йства. И я тебя́, наря́дка, выгова́рию, стрело́й выклика́ю и проклина́ю, на тёмныя лясы́ высыла́ю, де ло́зы не ро́дють, где пти́цы не лета́ють, заклина́ю я тебя́, ты ра́ба Бо́жжаго, и́мя, кра́сного лица́, на по́лных си́них глаз зрыва́ла. Ами́н. Ами́н. Ами́н, тябе́, наря́дка, уме́сте с чаровнико́м и чаровни́цами угоня́ла у то́пкия боло́ты. Качу́сь, молю́сь, у Го́спода Бо́га спрошу́сь, жале́зными тына́ми затяни́ся, свои́ми ворота́ми замкни́сь, я́сненькою горо́й закачу́сь, о́гненною реко́й обгорожу́сь, от зло́го ра́ба загова́риваю, як зло́му ра́бу и рабы́не, жале́зного ты́на не перекати́ть, ме́дных воро́т не отчыни́ть, золоты́х замко́ў не откры́ть, о́гненной ряки́ не переплы́ть, и́мя, ляти́ть, закрыва́й, Господь Бог, забороня́й, от зло́го чэлове́ка, от языка́, от ся́кого зла и несча́стя, по́мош дава́ла во и́мя креста́ Бо́жжаго, и́мя. Ами́н. Ами́н. Ами́н». Вот, во э́ту прочита́ешь же на челове́ку, и е́ту… и е́ту прочита́ешь. И три ра́за на́до почита́ть. Во. [Это от ветра?] Э́то из ве́тру, када́ пуска́ют на ве́тер, и вот осо́бенно бережи́теся, во, ага́, иде́шь и вдрууг ви́е, вихрь ляти́т-ляти́т, кружи́тся-кру́жится – приседа́йте: «Ами́н-ами́н-ами́н-ами́н». И ён ми́мо поляте́ў. А е́си обда́сть – ерунда́ де́ло выхо́дить. Тады́, быва́ло, из Ву́доги, там ба́ба така́я зна́ла, а ён – шофёр быў, дак: «Привязи́ мне, е́тыя, сапожки́ рези́новыя». А ина́ [оговорка: он] говори́т: «Я табе́ то́лько привязу́, зна́ешь что – бу́лочку. А сапожки́ – едь сама́». А тады́: «Слу́хай, Лёша, я сабе́ сапожки́ привязла́». – «Ну вот привязла́ и ла́дно». «И, – говори́т, – э́тый вихор на мяне́ и я брык. То́ко до э́того, поўзко́м до га́нок [крыльцо] и всё». Во як. [… – отдает соб. тетрадь, чтобы он нашел заговор от жабы.] [Соб.: Вы рассказывали про мужика, который выходил на крыльцо и дул…] Ну… ну е́того уже́... [Когда он «фу-фу» говорил, это он что делал?] Даа... дак е́то ж ён пускау́%, э́то ён был колду́н. [Это называется «пускать по ветру»?] Да. Ну во ишла́ ба́ба на гумно́ и пожа́луйста. [Он это делал, если ему плохо?..] Во яму́ пло́хо, и ён ляжи́ть, яму́ пло́хо, яму́ на́до куды́-то пусти́ть э́то. Да́же у Чарны́шине быў во таки́й. Говори́т, коро́в па́свили, да подогна́ли к… же́ншына говори́т, пря́мо к е́я, э́тый… ну, к уса́дьбе. Дак ина́ говори́т: «Слу́хай, дак табе́ и по́ля ма́ло, так ты ко мне пря́мо ужо́... вяди́ тады́ ў гря́ды…» – «Хыы...» Таки́й э́то, из и́хныя поро́ды. А тады́, говори́т, пошла́ к коро́вам, дои́ть ве́чером, а коро́ва на стяну́. Не подои́ла ни за что. Тады́, говори́т, ўзяла́... друк у мужика́, говори́т: «Слу́хай, дай мне хоро́ший кол». «Узяла́ друк хоро́ший, прихожу́, и ён, – говори́т, – сяди́ть за столо́м. “Так, бу́дешь отде́лывать, ина́че шшас э́тым… пре… душу́”. – “Ха-ха-ха-ха, ла́дно, иди́, Мару́ся, домо́й, иди́, иди́”». [И он снял?] Пришла́, говори́т, коро́ва стои́ть як ни в чём не быва́ло. Подои́ла. Во як. Э́то из и́хного отро́дья ещё было́, ён уже́ помёр. [Почему он так сказал – «ха-ха-ха»?] Дак е́то что ужо́ ёй так пришло́ся. [Он ее испугался?] Ну ина́ говори́ла, отупе́ла. Я говорю́: «Не ужо́ б ты уда́рила?» – «По, – говори́т, – по плеча́м бы пря́мо э́тым бы поотвози́ла, держи́ся. Неха́й бы меня́ ти суди́ли, ти что. А, завози́ла б и всё». [Что он выпускает?] Ну э́тыя во са́мыя, ина́, вот, сказа́ла, что «что ты подогна́л под гряды́, ти что?» Дак э́то за е́то. Ўзя́ў да и сде́лаў коро́ве э́тое, дак ина́, говори́т, то́ка пошла́ дои́ть, а ина́ на стяну́. [Это чтобы у его коровы было молоко?] Ён э́тый во са́мый, отбяре́ть, е́си про… во зна́ешь что, сидя́ти ба́бы, мужчы́ны, тялёнок привя́зан Маруде́нком. Вот захо́чэт вы́пить, так, так шшас: «Хм, хм, бычо́к, бычо́к, бычо́к, бычо́к». И то́ка про́йдеть, туды́ в коне́ц и наза́д, и бычо́к: «Гаа! – и – Гаа! – и – Гаа!– и – Гаа!» [Усмехается.] Бычо́к э́тый, так э́то скро… Бро́_виха подыма́ется, говори́т: «Э́тый, Маруде́нко, иди́, – говори́т, – Лысе́нко, дак иди́ налива́й яму́ стака́н горе́лки, бычо́к ее́ реве́ть». – «Ах, каб яго́ разорва́ло». Выхо́дит: «Ходи́, наллю́ табе́ ужо́ стака́н, ся́ння ужо́ воскресе́нье». – «Ха-ха-ха-ха». – «При́деть, я, – говори́т, – ужо́ яму́ самого́нки два, и бычо́к прекрашша́еть рыка́ть». Во як де́лал. [Это если он хотел?..] Вот захо́четь вы́пить, зна́ет, что за самого́нка ёсть у э́того, у Маруде́нки, вот, и говори́т: «Хм, бычо́к». [Какая фамилия у этого мужика? Лысенко?] Лысе́нко. [Это который пускал на ветер?] Да. [Где он живет?] Ен у Чарны́шыне ту́та уже́ остали́ся, зна́ешь, яго́ жёнка, ну там говори́ли, тетра́дь, дак там зять живе́ть, дак зять хвали́лся кому́-то, что «мне ба́тька переда́л тетра́дь ту́ю». [Тетрадь?] Угу́. [Что за тетрадь?] Ну де спи́сано э́то всё. [Передал зятю?] Угу́. А ён сам е́тый, зятю́га сам из Москвы́. Жёнка в Москве́ рабо́таеть и сын, а ён прие́хал ту́та, у гриба́_х, у я́_годах, и ту́та живе́ть. [Зять знает что-то?] Ну зять то́ко тетра́дь, а ти бу́деть с этого́ что, ти нет, никто́ не зна́ет. [Т.е. у него есть тетрадь, но он ничего не делает?] Не, ничё не де́лает. [Почему?] Там нема́ нико́го, та́ма, зна́ешь, ско́ка, пять дворо́ў. [Пять дворов?] Да. Така́я дере́вня была́ больша́я, то́ко пять дворо́ў там, пять э́тых живе́ть, пенсионе́ров. Хворы́х. [Эту тетрадь не называли как-нибудь?] А чорт яго́ зна́еть. Э́то ён так вы́пивши и хвали́лся та́ма Же́ньку: «Мне э́тый, ба́тька, переда́л э́ту тетра́дь, что ён знал от всяго́». [Соб.: Нам говорили про какую-то черную книгу.] А нее, у яго́ кни́ги нема́ чёрной, нет. Э́то ящё яго́ ба́тька знал, дак ён тады́ ищё леснико́м был, дак перяпи́сывал. Нее, кни́ги ни у кого́ нема́ чёрныя ту́та. Нейде́ нихто́ не зна́еть. И во Вереме́йки, и е́тыя, не, не, не, не. [Вы слышали про черную книгу?] Ну я чу́ла, что гово́рят, что ёсть яка́я-то, но кто яе́... Ну, зна́ешь что, я табе́ во як скажу́. Сейча́с э́то ужо́ всё понаучи́лись, понапочита́... понапъчита́ють, понапеча́тають э́тых ма́леньких книжо́ночек. Ну и тады́ – ага́... Вот у мя, у меня́ там быў оди́н, дак ўзя́ли де́ўки угости́ли во́дкою. Ну яму́ пло́хо, и пло́хо, и пло́хо, и пло́хо. Ну тады́ жёнка усё же: «С кем ты пиў?» Ага́. – «Тэ́е и тэ́е». «Ах, таку́ю твою́ мать!» Ина́ ве́зе: «Тёть Нин, спаса́йте. Там пиў, де́ўки угости́ли». Да. Дак э́то по́сле то́го, дак зна́ешь что, ище́ око́нчиў те́хникум и щас рабо́таеть э́тым са́мым, дежу́рным у Осовцы́. Во, як ба́ба спасла́ яго́. Да. [Кем работает?] Дяжу́рным у ст… у во[к]за́ле. Дяжу́рным на вокза́ле. Во. [Что еще говорили про этого мужика?] Про яко́го? [Соб.: Который на ветер пускал.] А, ну е́тый, ён е́тый во са́мый… А, яго́ уже́ нема́, ён ляснико́м рабо́таў. [Лесником?] Да. Ён уже́ помёр тепе́рь, уже́ де́сять годо́ў як помёр, чёрт яго́ бери́. [Это не тот Лысенко, который сейчас там живет?] Не, не, яго́ уже́ нема́, там то́ка одна́ жёнка живе́т да зять из Москвы́ е́тый живе́ть, по гриба́х ти [нрзб. – 02:18:24,290]. [Жена – это Антонина?] На Чарны́шыне. [Ее зовут Антонина?] [Задумалась.] На́стя. На́стя яе́ зову́ть.