[Знаете какие-нибудь истории про людей, которые в волков превращались?] Ну говори́ли, но я чё-то в э́то не ве́рю. У нас говори… [А что рассказывали?] Напро́тив кла́дбища есть тако́й маа\ленький до́мик стои́т, там, ти́па, же́нщина жила́ давно́-давно́, и она́ ти́па превраща́лася в свинью́ и бе́гала. Ну я, опя́ть же, ду́маю так: что́бы… роди́тели нас пуга́ли, чтоб мы не бе́гали далеко́ и по́здно, ну чтоб ка́к стемне́ло, и вот что́бы мы ка́к бы не бе́гали, приходи́ли домо́й, нам говори́ли тако́е: «Не ход… хо… — как щас по́мню, — Дев… — ба́бка всё ска́жет, — девчо́нки, вы не ходи́те туда́, где кла́дбище, там тётка одна́ в свинью́ превраща́ется», — и мы вот, когда́ шли уже́, да́же уже́ мы в деся́том кла́ссе учи́лись, да́ уже, и мы́, когда́ проходи́ли ми́мого э́того до́ма, мы бы́стренько проходи́ли. Ну э́то н… я счита́ю, э́то нас пуга́ли, я вот тако́го не зна́ю, что́бы вот… Ну, ка́к они́ говоря́т, что она́ превраща́лась и бе́гала по дере́вне — ну мы́ бы ви́дели её, пра́вильно? Но её никто́ не ви́дел. Вот вы… мы идём зимо́й, да, Но́вый год там, и́ли чё, когда́. Ну пусть не в Но́вый год, а зимо́й, часо́в в де́вять, де́сять, ну пусть в оди́ннадцать, и мы в двена́дцать, и в три́ часа́ уже́ бе́гали, уже́ нам бы́ло по девятна́дцать, по два́дцать. Мы могли́ хоть когда́ прийти́ домо́й, но нас всё равно́ руга́ли роди́тели, ка́к бы ни́ было, они́ же… они́ не спя́т, когда́ нас не́ту. Ну и вот… так она́… мы бы… бы́ её всё равно́ уви́дели, что она́ зимо́й преврати́лась. Вот зимо́й бежи́т свинья́ по доро… по э́той, по у́лице, да? Мы бы сра́зу заме́тили. Да про́сто нас пуга́ли, я счита́ю.