[До этого рассказывала о кладбище] Тут ще на Ра́дуницу кода́-то, дак собяру́тся, понапива́ются, ўо, ну на кла́дбище ж на́до, пошёў, на моги́лке побы́ў, там что положи́ў, гости́нца яко́го, во, ну и… и всё. Дак яны́ понабира́ють горэ́лки, тарэ́лки, гармо́шку и, кажу́: «Пра́вильно, як хорони́ли – голоси́ли, а захорони́ли – нажра́лись, и игра́ем, и танцу́ем». Во. Дурея́ яка́я. Что зря тво́рять. Да. [А Радуница, это вы говорите, на Радуницу собираются?] Э́то по́сле… по́сле Па́ски Ра́дуница, девя́тый день, ўот. А Па́сха ж хо́де, она́ блу́дница, блу́де, она́ ж ня́ко… не в одно́ число́ хо́де. Ой. Так уже́ як, когда́ попаде́ть. [Только на Радуницу ходят на кладбище?] Ну, у нас тут хо́дять як попа́ло, кто иде́ть, так на Па́ску что иду́ть, а на Па́ску, ка́жуть, неполо́жено ходи́ть. На Па́ску, де́скать, они́ уже́ прихо́дять сюда́ до… домо́ў. Во. И тут, до э́того, до дня Ра́дуницы, а на Ра́дуницу в два часы́ мы должны́ идти́ть туда́ и их уже́ отве́сть домо́ў, де́скать, уже́ их… яны́, э́то уже́ де́вять дне́й яны́ быва́ють вродь до́ма. Во. Ну. [А как это делают, приглашают как-то на Пасху в дом?] Не, про́сто так уже́ то́е гото́вятся, во, что при́дет же роди́тели. Ну, при́дуть роди́тели. Нагото́вилися, ка́жд… ка́ждый раз уже́ ж и… паро́к пропуска́ешь. [В парок? Это как?] Ну, чаго́ звари́ў чи зжа́риў, и во, поста́виў горя́чее ён вон, чтоб же, э́то паро́к называ́ется. [Парок?] Ну пар, пропусти́ть пар. Да. Э́то паро́к. Во. [Это все садятся есть и ставят для них тоже блюда?..] Не… [Или это специально для них накрывается?] Ну так уже́. Дак, э́то же е́сли на уси́х ста́вить, дак. Про́сто налива́ють уже́ ти, ло́жат на тарэ́лочку, и стои́ть оно́ уже́ на столе́. Э́то уже для их. [А живые при этом не едят?] Ну да уж, мы яди́м, а то́е уже́ стои́ть, во. В обе́д опя́ть, обе́даеть – опя́ть. Во. Тро́шки чего́-нибу́дь горя́ченькое поста́вили там ло́жку, чи черпа́к той уже́ у таре́лочку, да и… ниха́й. Ой, тут чу́ды вся́кие, вся́ких чуд. [А так до Радуницы каждый день делают или только на Пасху?] Неет, ка… до Ра́дуницы. [Накрывают стол, да?] Да, от Па́ски и до Ра́дуницы, всё вре́мя, э́то уже́ паро́к, э́то уже́ угоща́ють, а тады́ уже́, ну [нрзб.] ня в два часы́, а уже́ хто когда́ наду́мается, у кого́ ко́ли вре́мя ё. Хто с утра́ пое́де, во, побу́де, а кому́ не́кода, так тый побу́де и… уже́ в суббо́ту, и в воскресе́нне. Во. И во вто́рник э́то, а Ра́дуница скрозь во вто́рник, то девя́тый день по́сле Па́ски, и всягда́ во вто́рник. Ка́же, из… издаляка́ дак приязжа́ють уже́, абы́ хоть когда́, чтоб уже́, да де́скать, на пра́здник на э́тий уже́, на Ра́дуницу же на́до, там, чи тада́… чи на рабо́ту, чи не их уже́ з рабо́ты, так проси́ться – не отпуска́ють, так э́то уже́ приезжа́ють и ране́е, ну убира́ют уси́ хто когда́. Ну, коне́чно, до Ра́дуницы. Стара́ются до Па́ски прибра́ть, во, ну а хто ня успе́е… [На могилке?] Ага. А хто ня ус… хто ня успе́л, дак тый пе́ред Ра́дуницей уже́. [А на саму Радуницу в доме тоже ставят угощение или уже нет?] Не, на Ра́дуницу у́тром же пяче́шь блино́к, поло́жишь, во. Чи ча́ю, чи молока́ скипяти́шь, чаго́-нибу́дь тако́го, чтоб пар пропусти́ть. Во. А тады́ уже́ иде́шь туда́, там тро́шки. Ну я, тада́ сямья́ была́ ла́дная, дак, скрозь ня готу́ем ничаго́, ну и… пра́вда, э́то, буты́лку брала́ уже́ для де́да дак… стара́лась уже́ вродь по тро́шки, у рю́мочки плясну́ть. Уже́ вроде… вроде ж ро́дичам уже́ подто́е… поста́вить же там на́до, рю́мочки стоя́ли, блю́дцы, гости́нцы ло́жишь, и капе́льку э́то, а тады́ уже́ [нрзб.], так под хре́ст вы́ллешь ее́… [Под крест?] Под хрест. Чтоб уже́ не, ну а что оно́ так бу́де стоя́ть… Во. А так пос… лю́ди пособира́ют усё. [А так в рюмку нальёшь и под крест?] Ну, ну, рю́мочка, а тады́ з рю́мочки вылива́ла под хре́ст. Во, чтоб жу уже́, де́скать, уже́ им же доста́лось. Ой. [А на Радуницу этот блин на кладбище не несут?] Не. [Который дома пекут?*] Не, не, не, не. Готу́ет тако́е, чтоб уже́ там… пое́сть. Но кто готу́е ничаго́, так прёт, не приду́мать ак, а тады́ уже́ та́нцы. Ане́ и ночу́ет там да́же. [Где?] На моги́лках на тых. Так напью́тся. [Все смеются] [То есть, туда днём приходят и сидят до вечера?] Да, хто до ве́чера, хто, кому́ як захо́чется, о. Ка́ждый по-вся́кому. О. Кто уже́ иде́ть отту́да, хто шчё иде́ть туда́. Во. То уже́, таки́ день, что… хто коли́ заду́маў, той тады́ пошёў. [Лидия Павловна, а идут одной дорогой туда и обратно?] А хто куда́. [Соб: Я имею в виду…] Ну, иду́ть на кла́дбишче, иду́ть вро́де уси́ у́лицей, а тады́ уже́ иду́ть. А с кла́дбишча уже́... хто куда́ попаде́ть. Во. Хто горо́дами пошёў, хто куды́сь ишче́. [А есть такое, что нужно той же дорогой вернуться или другой?] Да не, мо́жно, мо́жно всяк. [Всяко, да?] Ага. Да. На кла́дбишче захо́дять то́лько на́до в центра́льные ка́жуть воро́ты. Во. Ну я т… у нас воро́т нема́, а так. Во. А тады́ погляди́шь дак, ползу́ть со уси́х угло́ў, хто где, побы́ў и выла́зить. [Выходить можно через любые ворота?] Да, тади́ иду́ть уже́, не шука́ють воро́т тих центра́льных, иде́ ж их на́йдешь, е́сли уже́ в голове́ шуми́ть [смеется]. Хоть бы уже́ куда́, да попа́сть домо́ў, то́льки и всяго́. Ой. [А почему только в центральные ворота?] [Переспрашивает, соб. повторяет вопрос.] Ну, я ня зна́ю, э́то так уже́, так поло́жено, де́скать уже́, э… у е́ти ж воро́ти ж за… зано́сят же на кла́дбишче, о, и должны́ ж выхо́дить усе́ отту́да по... Дак идо́м же, куда́ скоре́е вы́лезть. Яно́ не огоро́жено, дак мо́жно, то вот у Злы́нке яно́ огоро́жено, тут уже́ никуда не попрёшь, тут уже́ на́до идти́ть то́льки уже́, сюда́ уже́ че́рез забо́р же ня бу́дешь ле́зть, ён там хоро́шие таки́е, цемянто́вый, забо́р там хоро́ший. [См. также о том, что после Радуницы СЛП не посещает кладбище, чтобы не тревожить покойников: VIa-2]