[Рассказывала о женщине, изучавшей фольклор.] У нас вот, допу́стим, была́... почему́ была́, и щас есть, дере́вня Миха́йловка. Вот там самохо́ды. У меня́ то́же ба… ба́бушка самохо́д из Ви́тебской о́бласти, вот то́же. […] Вот, то́же и я пото́м иска́ла, родосло́вную свою́ собира́ю, раз исто́рик, мне э́то интере́сно. Вот, собира́ю родосло́вную. Самохо́ды. Я да́же нашла́ де́да, что они́ отту́да с семьёй пересели́лись, с Ви́тебской. И напи́сано: «Месте́чко Городо́к». Я ста́ла [искать] – в Ви́тебской о́бласти Городко́в двена́дцать штук, отку́да они вот? Пото́м начина́ю соизмеря́ть, уже́ в… ну, так, пока́ не… не дошла́ ещё… […] Вот. Так они́-то туда́ пришли́ самохо́ды, они́ говори́ли «у»: «у магази́ни», «у Миха́йловки», «у шко́ле». Не «в», вме́сто «в» «у» говори́ли. Вот интере́сно вот у них то́же. […] [У Вас самоходы предки?] Уɣу, уɣу. [Они пришли в Карасуль?] Нет, они́ пришл\и, их отправля́ли… Зна́чит, они́ во время́ Столы́пинской агра́рной рефо́рмы, ба́бушка с де́дом (они́, кста́ти, оба́, оди́н с Могилёва, друго́й с Ви́тебска), но они́ само́ходом должны́ бы́ли ид\ти доо Новосиби́рска, аа шли пешко́м. Почему́ самохо́ды – пешко́м же шли, на лошадя́х, всё э́то, о́ба зажи́точные бы́ли, о́бе семь\и зажи́точны. То́же вот мно́го расска́зывала, то́же вот. В своё вре́мя, когда́ молоды́е бы́ли, вот ма́ма жива́ была́, тётя бы́ла жива́, вот не спра́шивали! Вот щас интере́сно, каки́е-то отры́вки из обры́вков остаю́тся, как бы вот, тако́е. Вот. И э́то… они́ пришли́ – у нас была́ дере́вня. Вот щас уже́, коне́чно, этъ дере́вни нет. Была́ дере́вня Новоалекса́ндровка – ме́жду вот К… Карасулём, ска́жем, и ме́жду Голышма́ново. Така́ дере́вня. И когда́ ба́бушка говори́ла: «Е́сли бы мне́ сказа́ли, что Новоалекса́ндровки не бу́дет, я бы никогда́ не пове́рила». Дере́вня, с це́рквью, больша́я. Вот там самохо́ды останови́лись. Тро́ицк ии Новоалекса́ндровка. А пото́м всё-таки сказа́лось нали́чие вон в Карасуле́ желе́зной дороги́. И вот э́та доро́га, то́же, ко́торая вот э́та тра́сса, она́ в э́то федера́льная тра́сса, она́ то́же вот по Тобо́льскому тра́кту, как счита́лся вот э́тот вот, основна́я тра́сса вот э́та. И вот э́то сказа́лось. Что здесь и хоть гужево́й тра́нспорт, хотъ како́й тра́нспорт идёт, и желе́зная доро́га прошла́ в нача́ле двадца́того ве́ка здесь. Поэ́тому э́то вот сказа́лось. И поэ́тому те́ дере́вни-то уже́ всё, они́ ста́ли… лю́ди ста́ли подъиж’а́ть бли́же к желе́зной доро́ге, что́бы где-то куда́-то перебира́ться, вот и те дере́вни, они́ перее́хали. Камы́шку снача́ла, то́же больша́я дере́вня, щас уже́ Камы́шки нет, Комсомо́лки нет, уже́ всё дере́вни отту́да вот [нрзб.]. [Вы не знаете, почему железную дорогу проложили именно так? Нам рассказывали историю про Голышманово, что там кто-то кого-то подкупил…] Нет, я слы́шала таку́ю про Тюме́нь. [Про Тюмень?] Да. [Что про Тюмень?] [Задумывается.] Дол… Должна́ желе́зная дорога́ пройти́ че́рез Тобо́льск, потому́ что Тобо́льская губе́рния и э́то был губе́рнский го́род. Че́рез Тобо́льск идти́ и да́льше на Омск. Она́ должна́ была́ идти́ че́рез Тобо́льск. Но! Губ… э́тот, мэр… и́ли ка́к он… городово́й Тюме́ни… ой, дай Бог, па́мяти, фами́лия-то у него́ ти́па Кобы́лин, ти́па… така́я вот фами́лия, он дал взя́тку, и что́бы доро́га прошла́ че́рез Тюме́нь. И когда́ она пошла́ че́рез Тюме́нь… Губе́рния-то, остава́лся губе́рнский го́род Тобо́льск, но постепе́нно Тобо́льск стал хире́ть, а Т… Тюме́нь раз… пошёл в го́ру. Э́то вот городово́й дал взя́тку за то, что́бы вот инжене́р проложи́л. А объясни́ли кем: «Боло́_та…» Тут ко… объясне́ния-то нашли́, коне́чно, ска́жем так. Вот. Но э́то благодаря́... всё чё э́ти купцы́ Колоко́льниковы у меня́, э́то друго́е. Вот. Ну, ти́па вот фами́лия кака́я-то така́я типа́ Кобы́лин, вот что-то вот. Но э́то то́же мо́жно, коро́че, э́то как бы факт изве́стный в исто́рии. Вот. [… – купцы Колокольниковы – большие меценаты, вкладывавшие деньги в развитие г. Тюмени.]