[Покойнику связывали руки и ноги?] Обяза́тельно. И ру́ки вот лежат… свя́заны, и но́ги бы́ли свя́заны, а за́чем – что, заче́м тако́е? Я зна́ю, что свя́зывали. А уж у моги́лы на́до обяза́тельно развяза́ть. [А почему?] Не зна́ю. [Чем связывали?] А любо́й верёвочкой, чем уго́дно, чем мо́жно. […] [Когда покойник в доме, есть какие-то вещи, которые нельзя делать? Подметать, например?] Ну, в до́ме поко́йник – вообще́ ничё нельзя́ де́лать. Э́то уже́... поко́йник – зна́чит, быть во́зле поко́йника. А так я не зна́ю. А подмета́ть-то… когда́ поко́йника вы́несли, повезли́ на… остаётся в до́ме челове́к, кото́рый мо́ет круго́м всё, убира́ет. Вот, по́сле поко́йника. А когда́ поко́йник лежи́т, никто́ ничё не де́лает. У нас так вот э́то бы́ло. [Вы говорили, что покойнику конечности связывали, а куда потом эту веревку нужно было деть?] Наве́рно, туда́ же, в э́тот… в гроб. […] [А кто должен был оставаться убирать дом после покойника: родственник или нет?] Я не зна́ю, у нас остава́лись э́ти… не… не… не ро́дственники, а сват… сва́тья была́ тут, остава́лася, там ещё кто́-то ей помога́л – друзья́ там и́ли всё. Мне ка́жется, свои́... свои́-то все на моги́лках, хоро́нят.