Я вообще́ в глухо́й дере́вне родила́сь. [Где?] В Нику́лино. [Это в этом поселении?] В Нику́линском поселе́нии, да [Сладковский район]. Ой, у меня́ вся родня́ там живёт. [Говорят, где-то сибиряки живут, где-то казаки, а там какое население?] Там каза́чье на́ше населе́ние. [Казачье?] [Ухмыляется.] Каза́_чье. [И Вы казачка?] И я каза́чка. [Они пришли откуда-то?] Ну, э́то когда́ ещё до́ Револю́ции ссы́лки бы́ли, всё. И деды́, и пра́деды у меня́ все там. [А пришли они откуда?] С До́на, мы донски́е. Лихи́е казаки́. [Смеётся.] [Какие-то казачьи песни пели?] ООй, ещё каки́е! Хошь, спою́? [Соб.: Да.] [После небольшой паузы поёт, начиная тихо и постепенно увеличивая громкость:]
По До́ну ɣуля́ет,
По До́ну ɣуля́ет,
По До́_ну ɣуля́ет каза́к молодо́й.
[Вновь запевает тихо и к третьему повтору увеличивает громкость.]
А де́_ва пла́че,
А де́ва там пла́че,
А де́_ва там пла́че над му́тной водо́й.
[А дальше как?] Вы чё, молодёжь, не зна́ете э́тих пе́сен? [Соб.: Я знаю, но они бывают…] В ра́зных вариа́нтах, да, я понима́ю. [Соб.: Интересно, как у вас пели.] Ну как пе́ли, так я и по́ю. Хоть како́й-нибудь, девчо́нки, пра́здник и́ли чё, все по ла́вочкам, с гармо́шкой, по дере́вне гуля́нка. Ни одного́ каза́ха не́ было. Ни одного́ каза́ха не́ было. У нас не́ было тако́го. То́лько мы́, казаки́. Кто на коня́х с плётками, кто как, пля́шут, вою́т [?] с ша́шками – это у́жас! [Это какие праздники были?] Ну таки́е же правосла́вные. [Какие?] Ну, Па́_сха. Рожде́ствоо, Па́сха. Ну, Рождество́, ой, там кула́чные бои́ иду́т. [Кулачные бои?] Уɣу́. [Мужики собирались и дрались?] Мужи… Ну не же́нщины же! [Между собой или с чужими?] Ну они́ сте́нка на сте́нку, как говори́тся [смеётся]. [А девушки что делали?] А те пляса́ли! [… – через некоторое время разговор возвращается к теме.] [В Никулино не было евреев?] Там кро́ме на́шей бульбаше́й никого́ не́ было. [Было противопоставление с соседними деревнями?] То́лько разгово́р. Те: «Мяку́линска пшани́ца да́же ку́ры не кляю́ть». ООй, тёть Лю́ба как приезжа́ет, тётка моя́, ма́мина сестра́, я умира́ю над ней! Гът: «На́дька, ты чё отвы́кла?» Да я и не по́_мню! [Там говор есть?] Там го́вор, да. [Какой?] Ну вот чи́сто… западе́нцы. Они́ с за́падной Белору́ссии. [Как будто кричит.] «А ну-ка куда́ ты пошла́_?» [Усмехается.] Ну э́то и скорогово́ркой ти́па и как-то растя́гиваются слова́. Гърю: «Тёть Лю́ба, вот чё ты моло́тишь?» – [С особым акцентом на букве «я».] «Ты что́, наш язы́к забы́ла?» – «Иди́, – говорю́, – ты в ба́ню». [… – через некоторое время разговор возвращается к теме.] [Откуда пришли Ваши предки?] Мы пришли́ с ɣо́меля. С ɣо́меля. [Соб.: Удивительно, что у Вас нет говора.] Я вс… я всю жизнь живу́ здесь [в Карасуле]. Я родила́сь здесь [в Никулино]. А по-нику́лински я ɣовори́ть не моɣу́. […] [Соб.: Ещё говорят, в этой области самоходы живут.] Дак а мы́, счита́й тут все, все э́ти самохо́ды. [Вы тоже считаетесь самоходами?] Все́ каторжа́не, все каторжа́не – во́т тебе и самохо́ды! [То есть все, кто здесь?..] Да́, кто со́сланный, кто на ка́торге, кто где́. На́м в тюрь… Де́вочки, нам в тюрьме́ посиде́ть– это за удово́льствие! Сама́ пять лет отбараба́нила. [Потому что каторжные предки?] Да. […] Че́рез одного́ все каторжа́не.