[ШМА вспоминает истории из жизни.] Сиди́м за столо́м, у́жинаем. Ну, и чё-то не зна́ю, чё мы тут э́то, я на Серёжку-то, на сы́на гърю́: «Вот пра́вду говоря́т, не роди́тся от свиньи́ бобрёнок, а роди́тся тако́й же поросёнок». Ксю́шка захохота́ла, я грю: «Вот ви́дишь». Она́ сра́зу зап… она́ чуть не сра́зу пла́чет. Я грю: «Ты чё р… э́то, ревёшь, ты ду́маешь ты меня́ пробьёшь э́тими слеза́ми? Да я, — грю, — зна́ешь, ка́к-то вообще́». Я грю: «Чё ты запла́кала?» Настюшка гът: «Чё ты сде́лала?» — «Ничё». Ну и дава́й выска́зывать, ка́к-то до́ма там, чё-то де́лали то́же ведь ей э́то, ну, он на Мари́нку и сказа́л, что роди́тся от свиньи́ бобрёнок, а роди́тся тако́й же поросёнок». И они́… они́ с тёшшей, он же у них жил, и они́ с тёщей та́кое устро́или ему́ сканда́л, она́: «Ты чё мою́ ма́му свиньёй счита́ешь?! Она́ чё свинья́, что ли, меня́ родила́?» Он гът: «Да э́то погово́рка така́я, у нас, — гът, — така́я погово́рка, а у вас, — гът, — чё, не говоря́т так?» Она́: «Нет, не говоря́т». А он-то: «А у вас как говоря́т?» «Не родя́тся от оси́нки апельси́нки». Что э́то, как ўо. Я грю: «Да э́то вообще́ бессмы́слица, а ту́т-то, — я грю, — э́то». [Смеются.] Ну, они́ вот не зна́ют, э́тих вся́ких, вот как сказа́ть, вот при́сказка, вот э́тих вот, вся́ко вот тако́е. Они́ там не зна́ют, и… не зна́ю вообще́. [А еще какие знаете?] У нас щас, я тебе́ вот щас скажу́. [Отвлекается на чайник.] Вот у меня́ свекро́вь говори́ла, вот мать, вот она́ всё вре́мя говори́ла: «Молоде́ц, — гът, — коня́ куёт, а лягу́ша ла́пу суёт». Э́то зна́ете, как поня́ть? Ой, как бы вам объясни́ть? Вот, допу́стим, у нас вот здесь же́нщина одна́ держа́ла магази́н, и у неё рабо́тал продаве́ц. Я ей то́же потому́ это сказа́ла. Она́: «Как-как ты э́то, ну́-ка да́й-ка я запишу́». И э́то, как ўо, и у неё рабо́тал продаве́ц и пото́м чё я бу́ду рабо́тать на хозя́ина, я сама́ откро́ю магази́н. Ну ты, е́сли откры́ла сама́ магази́н, зна́чит тебе́ на́до нараба́тывать, ты не забира́й д… дохо́д, е́сли тебе́ там како́й-то дохо́д получи́лся, дак ты на э́то же покупа́й ещё това́ров, и вот так вот, что ли, рабо́тает. Ну а себе́, ну и всё, э́та Ле́на, магази́н ру́хнул. А я пришла́ ка́к-то к О́льге, грю: «О́льга, а где у тебя́ э́то, ты что ль, ты сама́ рабо́таешь?» Вот она́ мне и говори́т, что откры́ла свой магази́н деся́того, я стою́ так, э́то как ўо, грю: «ОО, пра́вильно у меня́ свекро́вь, — грю, — говори́ла: «Молоде́ц коня́ куёт, а лягу́ша ла́пу суёт». Что ума́ не́ту, ти́па, молоде́ц-то он боɣа́тый, хоро́ший, что у него́ ло́шадь, он ло́шадь куёт, а лягу́ша-то бе́дная, ни́щая кака́я-то там, она́ хо́ть ла́пу суёт, мне то́же ти́па подку́йте, ла́пу. Что ни́щая, бе́дная и сюды́ же ле́зет. А свёкр говори́л: «Хоть с ча́шкой отрубе́й, но не отстава́й от люде́й». Вот их то́же ведь бы́ло семь челове́к, мать, но они́ жи́ли на кордо́не, он леснико́м был, ну, э́то в лесу́ они́ жи́ли. Вот кордо́н был он ещё вот э́ти вот со́сны-то на́до сади́ть всё. И они́ две семьи́ жи́ли на кордо́не. И вот то́т-то не пил, хозя́ин, ну, что как э́то, ну бога́тые, хорошо́ жи́ли. И у них бы́ло-то вот ско́лько, вот че́тверть, что ли, бы́ло. А у ма́тери-то вот их семь бы́ло, и мать одна́, а он как уе́дет, э́то как ўо, ну, как сказа́ть, в центр, в райо́н-то и ве́чно пья́ный, уе́дет, два… два-три́ дня пьёт т… там, а мать одна́ в лесу́ с ребяти́шками, скоти́ну, всё. Ну и всё, прие́дет, мать начина́ет руга́ться, что: «Ты чё пьёшь, така́я семья́, да всё, чё ты го́нишься-то за людя́ми, что лю́ди». Он всё вре́мя говори́л: «Хоть с ча́шкой отрубе́й но не… не отстава́й от люде́й». Что лю́ди как хлеб пеку́т с муки́, а я хоть с отрубе́й спеку́, но всё равно́ от люде́й не отста́ну, всё равно́ лю́ди пьют и я бу́ду пить. Ну вот тако́е, что э́то. Всё вре́мя ну, говори́ли. [Соб.: Интересно, я такого вообще не слышала.] Ну, вот я всё вре́мя, я так вот, как э́то вот. Ну, то́же ведь сосе́ди чё-то, меня́, блядь, раздира́ет, я гърю: «Ну то́чно, м… ма́терина, — грю, — пого… погово́рка и отцо́вская, обо́и, — гърю, — подхо́дят». Чё вот э́то они́ э́то, вот нищета́, не зна́ю, голытьба́, всё, а туда́ же сую́тся, куда́ лю́ди. [Соседка повторяет все за ней, покупает своей дочке такой же дорогой телефон, как у внучки ШМА.] Сосе́дка увида́ла, са́ми, блядь нищета, ни пожра́ть, ни попи́ть, ни… Как у меня́ дед ни ска́жет [говорит шепотом]: «Ни еба́ть, ни хлеба́ть, а туда́ же ле́зут», всё вре́мя так.