[До этого в рассказе о свадьбе, которую она запомнила из детства, информантка подчёркивала, что люди раньше жили бедно.] Я говорю́, мы жи́ли в своё вре́мя бе́дно, мы ни… у нас да́же у ма́мы замка́ не́ было никогда́. Мы… ха́ту свою́, у нас изба́ была́. Изба́, пра́вда, больша́я была́, к нам да́же подселя́ли на кварти́ру цыга́н зимо́й, они́ же э́то… бродя́чие бы́ли, а не бу́дут же их… Председа́тель приходи́л, се́льского сове́та и нам подселя́л, одна́жды цыга́нку подсели́л с двумя́ детьми́, а они́ с му́жем в ссо́ре бы́ли, а он всё вре́мя к ней приходи́л, и… одна́жды то ли она́ ему́, то ли он ей но́с-то укуси́л. Крик был тако́й. А мы, ребяти́шки – у меня́ два бра́та бы́ли и я вот, втроём, ма́ма одна́ была́, нас расти́ла тут, по́сле войны́-то тут, ну и вот без отца́... Ну и э́то, мы говори́м, называ́ем её как-то, цыга́нку э́ту: «Дай в ка́рты поигра́ть». Она говори́т: «Да вы что, они́ ж у меня́ не все коло́да-то». – «Как э́то, так вы же гада́ете-хо́дите?» – «Дурако́в-то ра́зве ма́ло». Вот её слова́ досло́вно, цыга́нки. Обду́ривали э́то, таки́м путём…