[Портили скотину?] [Л молчит, улыбается.] У нас как сказа́ть, в дере́вне, я не в э́той дере́вне жила́, там, да́льше, её щас не́ту. Ну, бы́ли хоро́шие лю́ди и ли… и плохи́е лю́ди. [Смеётся.] И вот ма́ма с одни́м поруга́лась, ну она́ была́ о́чень справедли́вая, а он немно́жко был, приворо́вывал, по на́ции евре́й, они́ же хи́трые, они́ же гра́мотные бы́ли, это мы дураки́. Ну в о́бщем, она́ э́то… с ним поспо́рила, а мы ка́ждую весну́ проверя́ли код… кровь у скоти́ны. У нас коро́ва хоро́шая была́, где же она́ могла́ быть больно́й, всё ку́шала, мы же карто́шку сади́ли, Бо́же мой. Под поло́м п… э́то, подпо́лье бы́ло, вот, вы́ше меня́, вот, ещё вот так вот, и вы понима́ете, что, а там до́ски, пол, да, и мы засыпа́ли с на́шего огоро́да карто́шку, что карто́шка была́ вот [показывает размер картошки]. Вот понима́ете, ско́лько бы́ло. А, а кто труди́лся, мы, вся семья́ и труди́лась. Ну, в о́бщем, чё, и, зна́чит, э́то, в… кровь когда́ бра́ли у коро́в, и на́ша коро́ва [понижает голос] больна́я оказа́лась. Он, зна́чит, э́тот: «Вась, Вась», там с ветврачо́м. Ну и всё. А ведь э́то весна́, ле́то, как говори́тся, семья́, вот, и мы без молока́. Дак вот как вы ду́маете, дак вот ви́дите как, э́ти… она́ его́ враго́м звала́. Ну действи́тельно. Ну а как его́, куда́, ме́жду ни́ми, как говори́тся, идёт э́та… И э́тот враг уе́хал в Тюме́нь из э́той же дере́вни пото́м, к де́тям и́ли к кому́ [нрзб.] там. И то́лько неда́вно помёр. О́коло ста лет жил. А на́шей мла́дшей (?) бы́ло пятьдеся́т пять, он у́мер. Ну ма́ма пожила́ ещё подо́льше. Вот ви́дите, как. [Как он испортил корову?] Он не испо́ртил, а э́тим ветврача́м сказа́л: «Сде́лайте вот э́той фами́лии, э́той се́мье, коро́ва больна́я». А вы же… мы же не дока́жем, пра́вда, и мы в суд не подади́м, всё. Бума́ги всему́ ве́рили. [Он тяжело умирал?] Э́то я не зна́ю, не зна́ю э́то всё. Не зна́ю. Ну, как сказа́ть, вот, как я слы́шала, что действи́тельно зави́довали, ли́чно я и на́ша семья никому́ не зави́довала, плохо́го никому́ не жела́ла.