[Говорили, что кто-то может водить по лесу?] Слы́шала, слы́шала, ну… ну ра́ньше ба́бки расска́зывали, шо та́к же вот блуди́ла, ходи́ла за гриба́ми и дере́вню ви… ви́дит, а уйти́ не мо́жет. Переоде́ла наизна́нку — и пошла́. «А так вот, — г[оворит] — кто… кто во́дит, кто́-то во́дит и всё вот ви́жу, что дере́вня вот она́, на́до идти́ туда́ — нет, — грит, — хожу, — грит, — во́зле э́той, — грит, — лужа́йки, — грит, — туда́-сю́да, — грит, — не могу́ вы́йти, — а она грит, — вот те чёрт меня́ води́л, не могла́ вы́йти, на ле́вую сто́рону переоде́лась и пошла». Ну они́-то уже́ зна́ли, чё там на́до сде́лать. [Это именно чёрт водит?] [Не слышит, собиратель повторяет вопрос.] Ну, наве́рно, нечи́стый. [А про лешего говорили?] Про ле́шего? Не-а́, нет, не зна́ю, я… не зна́ю ничё. Про ле́шего ничё не говори́ли. Про́сто говори́ли ведь ра́ньше ведь как: «Не па́кости в лесу́» И ра́ньше каки́е у нас леса́-то бы́ли. Мо́жно бы́ло вообще́ сухо́й ного́й идти́, там ничё, ни крапи́винки, ничё, потому́ что лю́ди соблюда́ли, не вдреди́ли, ничё, никогда́ не ры́ли вот та́к вот грибы́, что́бы с ко́рнем там вы́драли, чё, мы аккура́тненько там, не нар… не наруша́й грибни́цу, кор… корешо́к там оставля́й. А сейча́с… [закрывает лицо руками и вздыхает] Господии_! Везде́ крапи́ва, помо́йка, чё твори́тся! Всё мир вот так переверну́лся весь вообще́. Поэ́тому… приро́да нам мстит. [То есть черт водит по лесу, если в нём неправильно себя вести?] Ну я ду́маю, что наве́рно, мо́жет быть. Мо́жет, ме́сто там како́-то про́клятое, зашёл в како́-то ме́сто, шо ты не мо́жешь вы́йти, мо́жет, там како́й-нибудь, шо-нить како́й-нить обря́д де́лали чё-то, мож[ет], и ты не мо́жешь вы́йти про́сто, а не так про́сто… Мо́жет э́то, не зна́ю… не зна́ю, мы в де́тстве… па́пка вот нас в деля́ну бра́л, чтоб в деля́не оста́лись сучки́, всё ста́скивали, всё сжига́ли, там одни́ пенёчки, ни сучо́чка, ничё не́ту, всё чи́сто, всё. А сейча́с… кошма́р. [Про водяного рассказывали?] Про водяно́го-то? Да и… нет, вро́де, не расска́зывали, про водяно́го ничё не зна́ю.