[Что делали на Троицу?] Ой, а Тро́ица э́то… э́то, ой, э́то, ми́лая моя́, Тро́ица – э́то бы́ло всё. ЭЭ... не сиде́ли до́ма, как ща́с вот, а ўот дру́жненько все выходи́ли. Там лес у нас тако́й краси́вый-краси́вый, ро́ща была́. И вот туда́ ўот хо́дят, ко́сы там, вот там тагано́чки таки́е вот, на трёх но́жках, сковоро́дки, я́йца. Я́йца жа́рят, хто чё. И вот ту́т же и гуля́ют, ту́т же и пою́т, тут же и… и всё на све́те. Э́то была́ Тро́ица, ве́ники лома́ли. Тро́ицкие ве́ники – всё говори́ли, что они́ поле́зные, па́риться в ба́не. Дак вот и ве́ники загота́вливали, хто чё, коро́че. [Какие-то особенные веники?] А така́я же берёза, но то́лько что она́ была́ Тро́ицкая, пра́здничная. Вот э́то ўот о́чень-о́чень цени́лось, что Тро́ицкий ве́ник. Он поле́зен. [Надо было что-то делать или говорить, когда ломаешь ветки?] АА... ну а так, ну… Да ўот говори́ть – я то́чно не зна́ю, а ўот, когда ўот… кото́рые вот, осо́бенно кому́-то ве́ник ну́жен, они́ – ве́ники, а вот кому́-то листва́ вот от э́того вот. Вот, дак вот э́ту листву́ срыва́ли и всё ка́к-то говори́ли: «Листо́чек к листо́чку, здоро́вье… а здоро́вье ко мне́». И вот они́ вот э́то вот всё в мешо́к, э́ту листву́, мно́го, по мешку́ набира́ли э́той листвы́. А пото́м вот заболе́л челове́к там приме́рно вот ши́бко, но́ги, спи́на осо́бенно, вот э́ти вот суста́вы все. И вот в ба́не вот э́ти листо́чки распа́ривают и обла́живают. Обло́жут, он полежи́т там, пото́м опя́ть. Ну там враче́й-то не́ было таки́х по́сле войны́, так что мы… То́ есть… И тра́вы вот э́ти вот на Тро́ицу, па́поротник всё карау́лили вот э́тот на Ива́на Купа́ла. [Караулили?] Карау́лили па́поротники. [Смеётся.] ААй, ребятня́ э́та, ээ, ну пацаны́ есть пацаны́: «ООй, да уме́ю, да что́, – таки́е го́рдые, – «да мы́, да уу, да и [нрзб. 00:11:50.902], да мы и па́поротник э́тот, цвето́чек всё равно, хто побойче́й. А пото́м де́ло подхо́дит уже́ к дьвена́дцати, аɣа́, тот слиня́л, тому́ домо́й на́до, э́тот чё-то стру́сил, э́тот… э́тот… В результа́те никто́ так и не реши́лся зайти́ туда́ ўот в лес, шоб… где па́поротник растёт, и так никого́, а сме́ху бы́ло, а мы визжи́м на доро́ге, что щас: «Ой-ой, – хто́-то кричи́т, – ой-ой-ɣой-ɣой, вон, смотри́, берёзы, чёрт спуска́ется, ɣой-ɣой”, – оо, ви́зг, бего́м. [Чёрт спускается?] Да, та́к и говори́ли: “ООй, смотри́те, оой, да э́то же чёрт спуска́ется, раз Ива́на Купа́ла”, – дак э́то же вся нечи́стая си́ла, и вот э́то вот, как ихь, ве́дьмы речны́е-то вот э́ти, озёрные. Ой, боя́лись йих, руса́лки. “Ой, руса́лки вон там”, – чё, руса́лка на берёзу зале́зет? Глу́пые бы́ли. [Смеётся.] Глу… [А почему именно на Купалу вся нечисть выходит?] А вот они́ обы́чно на Ива́на Купа́ла в о́мутах, говори́ли ещё ра́нешние лю́ди, где ши́бко глубо́кое о́зеро вот там, там вода́ вот ши́бко глубо́кая. Вот говори́ли, что о́мут. Щас же говоря́т, в ти́хом боло́те, что че́рти сидя́т\ во́та.. э́то, в о́муте. [Поэтому так говорят?] Вот, тоɣда́ всё о́муты. “Там руса́лки во́дятся, не взду́майте там”, – обы́чно вот мать нака́зывает, – ты не взду́май вот на тот бе́рег ходи́ть, купа́ться там, там о́мут, смотри́те, там, девчо́нки, там руса́лки во́дятся”. А нам е́сли то́лько сказа́ть, мы и бли́зко не подойдём туда́.