[Когда покойник в доме, можно открывать окна?] Нет, нельзя́. [Почему?] Ну, потому́ что, ээ... е́сли ф… э́то, о́кна откро́ешь, во́здух-то… и черне́ет челове́к. [Чернеет?] Ну коне́чно. Всё равно́ уже́… никто́ никогда́ не открыва́ется, да́же в те го́ды-то, э́ти, ре… е́сли уж и у́мер челове́к, дак э́ти, зеркала́ закрыва́ли тря́пками. [Почему так?] Ну, пове́рье тако́е. [Не говорили, зачем?] Ну нич… ничё не говори́ли. А пове́рие бы́ло, и всё, тако́е. [Что-то говорили, что делать, если похоронили человека, чтобы его душа в доме не осталась?] Нет. Э́то… э́то… э́то не говори́ли, а по́минки сра́зу де́лали. По́минки де́лают, тогда́ ещё у нас вот здесь вот в Карасуле́, дак по́минки специа́льно сча́с у нас и образо́ванные э́ти с…, ну…ну как вам объясни́ть? Зда́ния, там ва́рят – нанима́ешь челове́ка, и ва́рят, и… помина́ют, и всё, и э́ти, за столо́м по рю́мке даю́т во́дки. Хто хо́чет, тот ска́жет: «Ца́рствие небе́сное». Вот так. И всё, всё, что зна́ю, девчо́нки. [Во время поминок можно класть на стол приборы, кроме ложек?] Ви́лки нельзя́, ло́жки всеɣда́ ло́жатся. Ло́жки всеɣда́ ло́жатся. [… – ГВН никто не объяснял, почему появляются разные традиции, она просто делала всё так же, как все.] [Что делали, чтобы по покойнику не тосковать?] Дак у нас пове́рие бы́лаа – у меня́, когда́ я жила́ в э́том, как тебе́ сказа́ть-то? В дере́вне, и пе́чка была́. И к э́той, к пе́чке подхо́дят ллю́ди, у кого́ потерпе́вшие – э́то, у́мер, заставля́ют смотре́ть, что́бы: «А где? А где?», челове́к-то теря́ется, что. Вот, и вот така́я пове́рья была́, и она́ и сейча́с есть у нас вот в дере́вне. [То есть, человек подходит к печи и смотрит внутрь, или куда?] Внутрь, внутрь пе́чки. [Что-то при этом говорят?] Ну, не зна́ю я, чё говоря́т, девчо́нки. [Это чтобы не бояться?] Боя… а, да́-да-да-да. Чтоб не боя́ться. Уɣу, уɣу. [Если снился покойник, то что?] Ми́лостеньку пода́шь, и всё. [Где?] Ба… ба́бушке, вот, наприме́р, вот, ко мне не́которые захо́дят, я покрещу́ся, помолю́ся. «Ца́рствие небе́сное», – скажу [смеётся]. «Земля́ им пу́хом», – и всё, вот так вот э́то, а бо́льше что ска́жешь-то. [Может, говорили приметы, что скоро умрёт кто-то?] Ну вот, ра́ком боле́т… боле́ет челове́к, и всё равно́, не зн… э́то, ско́ро умрёт? Вот, у меня́ муж ра́ком боле́л, так я в э́тот, в Иши́м е́здила за уко́лами – за мо́рфием, мо́рфием, привози́ла, и дава́ли то́лько на три дня. Три уко́ла, и ка́жный день я е́здила туда́, что́бы привезти́ э́то, мо́рфий. Вот. [Можно было узнать, если человек вскоре умрёт внезапно?] Да ничего́, вот я ли́чно, вот у меня́ же бы́ло э́та, причи́на, у́мер-то, дак я а что, ви́жу, что он уже́: «Ва́ля, я полете́л, полете́л куда́-то, поляте́л». Я побяжа́ла скоре́е, вот здесь у нас больни́ца, я побяжа́ла к врача́... узна́... у э́то, сказа́ла, и он пришёл, посмотре́л, а чё, он говори́т: «Всё уже́, отжи́л». Всё. [Улетел – это что?] «Я полете́л, полете́л, полете́л». [Это он сказал?] Да, э́то он. Э́то мой Юрка сказа́л, что я, говори́т, полете́л, полете́л. «Вы́ше, вы́ше мне поду́шку, вы́ше, вы́ше мне…», - всё, бо́льше ничё не говори́л. Поэ́тому, девчо́нки, что зна́ю, то скажу, а чё не зна́ю, не говорю́.