[А про Давида не знаете историю?] Про что? [Соб. повторяет вопрос.] Почему́? Зна́ю. [Соб. просит рассказать.] Царь Дави́д? [Соб.: Да.] Ну царь Дави́д, са́мое тако́е, о чём мы зна́ем, э́то он написа́л Псалты́рь. Зна́ешь, что тако́е Псалты́рь? [Соб.: Нет.] Псалты́рь – э́то таки́е пе́сни, э́то не моли́твы, э́то пе́сни, кото́рые пою́тся в це́ркви, до́ма то́же. Вот, ка́ждый день ну́жно чита́ть. Ве́рующий челове́к ка́ждый день чита́ет одну́ главу́ от Ве́тхого заве́та… две главы́ из Апо́стола и одну́ главу́ из Ева́нгелия, и одну́ кафи́зму, то́ есть разде́л тако́й из Псалты́ри. Там мо́жет быть де́сять псалмо́в, мо́жет двена́дцать быть. Э́то хвале́бные, в основно́м хвале́бные пе́сни Бо́гу. А есть покая́нные, есть проси́тельные, вот. И на основа́нии э́тих псалмо́в в це́ркви все слу́жбы слу́жатся. А сам по себе́ царь Дави́д был, он был силён, вот та́м, в Изра́иле, но жил пра́вильно, в це́ркви [?] е́сли пра́вильно, то́ есть по со́вести. И Бог избра́л его́ для того́, что́бы он, ну, был как бы приме́ром и что́бы свой наро́д соблюда́л и что́бы учи́л их как бы пра́вильно жить. И вот царь Дави́д так и жил. Ну то́же име́л, он был о́чень кро́ткий, скро́мный, вот как ты говори́ла. Скро́мный, хоть он и царь был, он не заноси́лся, он помога́л бе́дным, он… Ну он же был, он был как бы, щас говоря́т, идеа́льный царь. Вот поэ́тому Бог его́ избра́л и ему́ помога́л. Но да́же он согреши́л. Оди́н раз соблазни́лся же́нщиной. У него́ был полково́дец, у него́ была́ о́чень краси́вая жена́, Вирса́вия. И вот он – что де́лать? И он, была́ война́, и он посла́л э́того полково́дца в са́мое опа́сное ме́сто, и тот там поги́б. И он тада́ э́ту жену́ взял себе́. Ну и пришёл к нему́ а́нгел, грит: «Ты чё сде́лал? Ты что?» И он то́лько тада́, как грится, по́нял, что, что он натвори́л. И дава́й моли́ться, дава́й раска́иваться. Ну Госпо́дь его́ прости́л, но всё-таки ребёнок, кото́рый роди́лся, сын, от э́той же́нщины, у́мер. Не стал жить. Но вот тако́й царь был. Представля́ешь, царь, и насто́лько ве́рующий, что и он по э́тому по́воду, когда́ Бог его́ прости́л, он сложи́л покая́нный к… пс… псало́м пятидеся́тый тако́й. Он и́менно покая́нный целико́м. Вот по э́тому по́воду. И он вот вошёл в Псалты́рь. Ну вот. [Не рассказывали, что когда Псалтырь писали, кто-то мешал? Например, лягушки.] Нет, не зна́ю. [А у Давида были ещё сыновья?] Да, бы́ли. Ну са́мый изве́стный его́ сын – Соломо́н. [А он что делал?] Соломо́н са… Соломо́н был са́мый му́дрый из люде́й, кото́рые жи́ли на земле́. Са́мый у́мный, действи́тельно. И он, и то́же он был, пра́вильно жил, вот хоро́ший царь был, но он был друго́го то́лка, не тако́й, как Дави́д. Он был у́мный, он о́чень рассуди́тельный был, он дава́л поле́зные сове́ты, Бог то́же его́ люби́л. Но он вот реши́л испро́бовать на себе́ вот всё то, что… все э́ти бла́га жи́зненные. Он одева́лся в бога́тую оде́жду, одева́л, весь в зо́лоте был, каки́е-то там паху́чие вещества́, что́бы у него́ бы́ло цветы́, павли́ны, всё тако́е, жёны, тада́ же многожёнство бы́ло, ну вот. Ну и тем не ме́нее он был э́то, он был са́мый у́мный, да́же други́е, не то что лю́ди, а да́же други́е цари́ приходи́ли, убежда́лись, что он таки́е сове́ты даёт. И доброво́льно плати́ли ему́ как дань за э́то. [За то, что он советы давал?] А? [За то, что он советы давал?] Да, коне́чно. Ну а как, тада́, в то вре́мя сове́т мно́го сто́ил. У́много челове́ка там же все цари́ держа́ли. Царь же не мо́жет всё объя́ть, э́то щас мини́стры и всё тако́е есть. А тада́ в основно́м царь оди́н пра́вил, там, мо́жет быть, не́сколько челове́к бы́ло у него́, доверя́ть тада́ бы́ло тру́дно кому́-то. А здесь сове́тует, и гла́вное, что всё сбыва́лось, понима́ешь. То, что он говори́л, всё так и бы́ло. [А есть какие-нибудь истории о том, как Соломон споры разрешал?] Спо́ры, да. Ну, наприме́р, одна́ ж… две же́нщины пришли́, зна́чит, у обо́их родили́сь де́ти. И у одно́й он у́мер, ребёнок. И втора́я, када́ втора́я спала́, э́та пришла́ и укра́ла у неё ребёнка. А мёртвого положи́ла. Та просну́лась и, ка́к-то ребёнок там пла́кал, а пото́м присмотре́лась, узна́ла, ну мать есть мать, да – не её ребёнок. И у них там сканда́л получи… получи́лся, ну и реши́ли пойти́ к царю́, что́бы рассуди́л. Пришли́ к нему́, и, зна́чит, одна́ свою́ ве́рсию говори́т, друга́я втору́ю ве́рсию говори́т. Пото́м царь говори́т: «Ну что вы так наста́иваете?» – «Да». Ну он говори́т слуге́: «Ну возьми́, разруби́ его́ попола́м да дай им по полови́нке, пуска́й беру́т». И тогда́ та мать, кото́рой ребёнок действи́тельно, говори́т: «Нет-нет-нет-не́т, не на́до, не убива́й, пуска́й она́ заберёт». А та така́я з… з… зло́бная стоя́ла, что «А, вро́де то́же, ну и пуска́й, мне не́ту и тебе́ не доста́нется», – понима́ешь. Вот так вот рассуди́л, вот что бы до э́того доду́мался? Жесто́ко, коне́чно, но друго́го, ви́димо, вы́хода не́ было. И вон настоя́щая мать реши́ла: пусть ребёнок друго́й же́нщине, лишь бы живо́й был. Ну ещё, да там мно́го вся́ких приме́ров. Понима́ешь, э́то, э́то знать поле́зно, но оно́ ма́ло примени́тельно к на́шему вре́мени. А вы́вод тако́й оди́н, что мы все не мо́жем таки́ми у́мными быть, во-пе́рвых, а во-вторы́х, основно́й вы́вод, и э́то вот в це́ркви при́нято, э́то как уже́ пра́вило, что всё де́лать, и ду́мать, и чу́вствовать, ну́жно с рассужде́нием. [Как?] С рассужде́нием. То́ есть снача́ла поду́май, пото́м де́лай. Снача́ла поду́май, а пото́м говори́. Поступа́й так же: всё снача́ла на́до п… у нас же ведь так и быва́ет, тем бо́лее вот щас мно́гие вот как сра́зу: раз, раз, раз, раз, бы́стро всё. И ско́лько неприя́тностей и́з-за э́того. Одно́ вре́мя да́же упрека́ли вот мона́хов и ве́рующих за то, что, ну как бы называ́ли их таки́ми, притормо́женными, потому́ что что́-то спро́сят у него́, а он там ду́мает себе́ по за́поведям как, стара́ется, как отве́тить пра́вильно, а со стороны́ смо́трится, как бу́дто не мо́жет поня́ть челове́к сам, то́рмоз, понима́ешь, да́же вот тако́е бы́ло. Но зато́ е́сли уже́ челове́ку дава́л отве́ты, то пра́вильный бы́л, непоспе́шно. Вот так и нам на́до бы, не спеша́. Зна́чит, торо́пятся, торо́пятся куда́-то быстре́е, быстре́е, быстре́е. Ну э́то мы са́ми себе́ таку́ю жизнь созда́ли, здесь уже́ ничё не поде́лаешь. Мы не мо́жем испра́вить мир. Но ка́ждый мо́жет испра́вить себя́. И е́сли ты себя́ испра́вишь, ты в то же вре́мя немно́жко испра́вишь мир. Вишь как, как всё разу́мно устро́ено. Сам себе́ [?] [бьёт ладонью по столу], как Бог, како́й Он прему́дрый, как он всё предусмотре́л, всё буква́льно, всё по́лностью и написа́л вот в Би́блии. Осо́бенно в Ева́нгелии, Но́вый заве́т. Ве́тхий заве́т, он коне́чно, его́ знать на́до, поле́зно, э́то вот те времена́, как ты гришь, ста́рые. Ну э́то уже́ ма́ло к нам применя́ется, потом… потому́ что мно́го тако́го уже́ нет, мы не мо́жем э́того приде́рживаться, что там напи́сано. Да и, со́бственно говоря́, Иису́с когда́ появи́лся на земле́, Он ста́рые отмени́л. Ну, не уничто́жил, а то, что бы́ло, Он обнови́л, доба́вил. И вот есть де́сять за́поведей, они́ же ведь не спаса́ют. Вот е́сли да́же ты жить бу́дешь по ним, ты всё равно́ не спасёшься одни́ми за́поведями. Потому́ что те за́поведи даны́ бы́ли для того́ челове́ку, что́бы челове́к не оскоти́нился, не стал скоти́ной. Они́ всё-таки сде́рживают, там ска́зано же: «Не уби́й, не укради́, то не де́лай, не болта́й, не ври». Вот для э́того. Ну, а спаса́ть, они́ не спаса́ли. А вот э́ти де́сять к… де́вять, кото́рые Иису́с нам дал, за́поведи Божеств… вот э́ти спаса́ют. Но они́ духо́вные. Они́ уже́ к духо́вному ми́ру отно́сятся. Не к теле́сному. [А как это понимать, что к духовному миру относятся?] Духо́вное – э́то душа́ и то, что у тебя́ есть внутри́. Всё то, что отно́сится к Бо́гу, ко спасе́нию: милосе́рдие, до́брым быть, терпели́вым, не зло́бным, не зави́стливым. Вот э́то всё духо́вный мир. Тако́го, наприме́р, о́ргана и́ли, не́ту, как у нас любо́вь, не́ту. Ви́дишь, э́то нра́вственно понима́ние, духо́вное, зна́чит. А вот всё остально́е – э́то мир материа́льный, вот э́то, ну э́то, что нас окружа́ет вокру́г, – оно́ на са́мом де́ле цены́ никако́й не име́ет, оно́ ка́к-то име́ет ну… потому́ что нам ка́к-то жить на́до. И всё, но э́то же всё пропадёт. Душа́ не пропада́ет, она́ ве́чна, она́ уйдёт туда́. А э́то же уйдёт всё. И тела́ на́ши то́же на кла́дбище, и всё, и на э́том зако́нчится. Пото́м то́лько, на Второ́м Прише́ствии они́ восста́нут, но други́е уже́ обновлённые. Они́ уже́ бу́дут похожи́, но обновлённые. Пото... потому́ что са́мое гла́вное – духо́вный мир. И е́сли духо́вных там, ну э́то вам на́до… […] [А что такое Второе Пришествие?] Второ́е Прише́ствие, ну вот бы́ло Пе́рвое Прише́ствие. Что тако́е Прише́ствие? Э́то когда́ Бог явля́ется лю́дям. Ну про Иису́са Христа́ зна́ешь? [Соб.: Да.] Вот Он пришёл – э́то Пе́рвое Прише́ствие. Вот, Он пришёл для того́, что́бы люде́й спасти́. Не нака́зывать, спасти́. Спасти́ от чего́? Вот от греха́ от э́того. Потому́ что те, пе́рвые лю́ди, до того́ греши́ли, греши́ли, уже́ догреши́лись до того́, что невозмо́жно бы́ло терпе́ть, и Бог посла́л пото́п. Все утону́ли. [А что за потоп?] Пото́п был. Все утону́ли, во́семь челове́к то́лько спасло́сь. [А кто эти люди были?] Ну вот был п… по и́мени Ной, тако́й. И его́ семья́, то́ есть Ной, его́ жена́ и три сы́на с жёнами – во́семь челове́к. Представля́ешь, со всего́ ми́ра. Бог уви́дел, что они́, они́ то́же бы́ли гре́шники, но они́ бы́ли са́мые, са́мые таки́е. Вот он их оста́вил. Дак ещё и по́сле э́того снача́ла вро́де бы норма́льно жи́ли, а пото́м опя́ть то же са́мое пошло́, и опя́ть, и опя́ть, и опя́ть, и раздели́лись, и вражда́, и во́йны, и блуд, и всё на све́те. И тада́ уже́ опя́ть дошло́ до крити́ческой то́чки, но Бог тада́ пообеща́л Ною, он грит: «Второ́г