[До этого разговор шёл о Втором пришествии и о том, что евреи должны обратиться в православную веру. КММ продолжает:] У нас еди́нственная ве́ра – вот, правосла́вная, вот, на́ша, в кото́рую мы ве́рим. Она́ еди́нственна пра́вильна, потому́ шо она́ от Бо́га. Э́то Бог нам её дал. Като́лики… у них бы вро́де то́же, они́ то́же христиа́не, но они́ раско́льники – они́ о… отошли́ от правосла́вия. А тако́е не проща́ется, понима́ешь? Они́ раско́льники, то́ ли… то́ есть Бог созда́л свои́ уче́ния – вот Ису́с дал на… нам ве́ру, все́м, тада́ же все вме́сте бы́ли, тада́ ж не́ было като́ликов, все называ́лись христиа́не. А они́ че́рез… ско́лько там прошло́, оди́ннадцатый век… ты́ща сто лет, чере́з ты́щу лет – раз, и не захоте́ли. А захоте́ли по-сво́ему. Вот они́ са́ми понаприду́мывали вся́кой ерунды́ и отколо́лись, то́ есть они́ раско́льники – э́то не проща́ется. То́ есть они́... то что като́лики там мо́лятся хо́дят – э́то они́ на ве́тер, э́то бе́з толку. Понима́ешь, Дух Свято́й отлуча́ется от раско́льников, потому́ что они́ расколо́ли це́ркву, кото́рую созда́л Бог. Челове́к с… расколо́л то, что Бог созда́л. Ну как тако́е мо́жно прости́ть? Э́то он не про́сто согреши́л. Е́сли бы он согреши́л и́ли оши́бся, ну друго́е де́ло, коне́чно, мо́жно. А они́ же ви… и тем бо́лее что они́ наста́ивают, уже́ вре́мени мно́го прошло́. Сейча́с же уже́ и мышле́ние у люде́й смотри́ како́е, информа́ции мно́го. Но они́ же не э́то, они́ наста́ивают на своём. Они́ Папу Ри́мского объяви́ли безгре́шным. Безгре́шный челове́к как мо́жет быть? А они́ говоря́т: «Он безгре́шный. Он… на нём нет греха́». Понима́ешь? И ещё там мно́го чего́ они́ приду́мали. [А что они такого придумали?] [Усмехается.] Ну, наприме́р, что Дух Свято́й… понима́ешь, Бог вот наш Он в трёх ли́цах. Зна́ете, да? Тро́ица. [Соб.: Плохо знаем.] Тро́ица. Вон ви́дишь вон там… вот [показывает на шкаф с иконами и непосредственно на икону с изображением Святой Троицы] три, где три а́нгела. Ну э́то о́бразно, да? То́ есть мы не мо́жем, челове́к не мо́жет предста́вить себе́, как э́то мо́жет быть. А суть така́я, что… есть Бог Оте́ц, ну, усло́вно говоря́, гла́вный Бог, да? Есть Бог Сын, есть Бог Дух Свято́й, но э́то не три отде́льных Бо́га – э́то оди́н Бог, но Он в то́ же са́мое вре́мя мо́жет быть в трёх ра́зных места́х, де́лать три ра́зных ве́щи… хоть где, хоть… на краю́ све́та, говори́тся. Вот та́к же он посла́л когда́ Ису́са (Бог Сын – э́то Иисус Христо́с), но Он же там оста́лся и Дух Свято́й там, а э́тот здесь. Но они́ же не раз… Э́то зна́ешь как, наприме́р, со́лнце све́тит, вот луч идёт [ведёт пальцем сверху вниз по направлению к сердцу], он тебя́ гре́ет, но он же не оборва́лся нигде́, он со́лнцем соедини́л на тебе́. Вот как э́то мо́жет быть? Ну вот та́к приме́рно, та́к же и Бог в трёх ли́цах, и… а же вот животвори́т… Зна́чит, созда́ли мир они́ вме́сте. Но тем не ме́нее, как гъри́тся, так усло́вно – ка́ждый за своё отвеча́ет. И вот то, что мы щас живём – э́то нам даёт жизнь Дух Свято́й, тре́тий, тре́тье лицо́, Он так и называ́ется – Дух Животворя́щий, жизнь даёт. И когда́ Ису́с туда́ вознёсся в своё вре́мя, Он сказа́л, что: «Я вам пошлю́ Ду́ха Свято́го, и Он бу́дет у вас здесь, с ва́ми». Вот. Но при э́том и Дух, и Сын – Они́ от Отца́ о́ба. А като́лики говоря́т, что Дух Свято́й и от Сы́на отде́льно, что Он мо́жет Его́ ка́к бы отделя́ть от Себя́. Как [усмехается]… как Он мо́жет Его́ отделя́ть, е́сли Он Ему́ не принадлежи́т. Они́ – одно́, но всё-таки отвеча́ют-то по-ра́зному, за ра́зные ве́щи. Вот э́то они́ приду́мали. Что там ещё? Но с… с… де́ло тут да́же не в э́том, са́мое гла́вное, что вот Он от раско́льников Дух ка́к раз вот э́тот, кото́рый жизнь даёт, Он от них отверну́лся. И зна́чит и́хняя це́рковь не име́ет си́лы… потому́ что са́мое гла́вное что в це́ркви? Зна́ешь? [Соб.: Что?] Зна́ешь? [Соб.: Нет.] Са́мое гла́вное в це́ркви – э́то прича́стие. Вот когда́ беру́т части́чку и запива́ют, да? Э́то прича́стие называ́ется. Э́то ты э́тим са́мым соединя́ешься с Бо́гом. Вот Он туда́ [подносит пальцы ко рту] свою́... свою́ части́чку посыла́ет каки́м-то о́бразом, ты её проглоти́ла и Он в тебе́, получа́ется. И ты с Ним. И е́сли челове́к действи́тельно без притво́рства так, зна́ешь, ощуще́ние тако́е [усмехается], не переда́ть. Вот. А у них э́того не́ту. И вот э́то… э́то называ́ется благода́ть, то́ есть Он даёт си́лу. Благода́ть – э́то си́ла. Ну и́ли эне́ргия, мо́жно б так сказа́ть. Для чего́? Что́бы ты могла́ духо́вно заста́ть то, что э́то даёт си́лу, от эне́ргию дви́гаться, ви́деть, всё тако́е. А э́то даёт, чтоб ты могла́ духо́вно всё понима́ть, заста́ть, стара́ться де́лать до́брые дела́. А у них э́того не́ту, Он от них отверну́лся. И они́ хо́дят, там они́ то́же причаща́ются, но э́то всё равно́ что кусо́к хле́ба съе́л, вино́м запи́л и… [А у нас тогда что едят?] А у нас… в це́ркви ба́тюшка в алтаре́ кусо́чки хле́ба, вот така́я ча́ша есть, кусо́чки хле́ба туда́ кро́шат, вино́ налива́ют и во́ду. И пото́м он чита́ет специа́льные моли́твы, и в э́то вре́мя Дух Свято́й… туда́ опуска́ет свою́ эне́ргию. И она́ ка́к бы заряжа́ет. И вот э́то хлеб, вино́ претворя́ются в те́ло и кров Ису́са Христа́, кото́рый вот дал нам це́ркву э́ту. И когда́ ты её проглоти́ла – и [нрзб.] Он в тебе́ получи́тся. Всё, бо́льше ничё не на́до. Но в э́то на́до ве́рить, поэ́тому там она́ ещё хлеб и вино́, а к уже́, когда́ уже́ вы́несли тебе́ даю́т – э́то уже́ не хлеб и вино́. Э́то те́ло и кров Его́. И… э́то в Ева́нгелии, но э́то вам чита́ть бы на́до. В Ева́нгелии э́то напи́сано, что э́то сам Ису́с Христо́с пере́д тем как ему́ возноси́ться, устро́ил Та́йную ве́черю таку́ю, ве́чером они́ у́жинали, и он на э́той вечере́ то́ же са́мое сде́лал: взял хлеб, благослови́л его́ и ка́ждому дал из апо́столов, двена́дцать апо́столов, ученики́ его́ бы́ли, ка́ждому дал и… се́ли, он говори́т: «Вот, е́шьте. Э́то те́ло Моё. И та́к же де́лайте, когда́ я уйду́». И вина́, ча́шу дал им с вино́м, они́ по глотку́ то́же сде... «Э́то, – гъри́т, – кров Моя́». Понима́ешь, ну, мо́жно по-друго́му бы назва́ть бы́ло э́то, и не те́ло. Но ка́к-то ж бы обозна́чили, но называ́ется те́ло и кров. Де́ло не в том, как назва́ть, а что э́то есть, что э́то даёт, что без э́того ника́к ты не смо́жешь. Про́сто вот те лю́ди, кото́рые поприду́мали себе́: «Да мы до́ма мо́лимся, да мы ве́руем, аɣа́. Да чё мы в це́рковь? И чё? Без э́того там мо́жно». Э́то бесполе́зное заня́тие, мо́жно обве́шаться ико́нами и вся́кими там кни́гами, и в це́рковь не бу́дешь ходи́ть – бесполе… и прямико́м пото́м в ад спусти́лся и всё. Э́то уже́ упря́мство, а упря́мство – то́же грех. Насто́йчивость – не грех, а упря́мство – грех. Понима́ешь? И не́ту тако́го, что́бы до́ма под… вот сиди́шь в э́той, как её? Дома́шняя, что́ ли, це́рква и́ли… и́ли что? Вот. К… ну до́ма на́до моли́ться, коне́чно, у́тром… у́треннее пра́вило, вече́рнее пра́вило, чита́ем… в тече́ние дня Ису́сову моли́тву. Зна́ете Ису́сову моли́тву, да? [Соб.: Нет.] [Смеётся.] Зря вы. На́до бы вам. Ну, как? Ви́дишь, це́рковь на́ша запреща́ет навя́зывать свою́ ве́ру, но вот я б вам сове́товал, что… не про́сто как интере́сную исто́рию послу́шать, а что э́то действи́тельно так. Потому́ что е́сли… зна́чит е́сли ты в Бо́га не вь… не ве́ришь в Бо́га, э́то же не зна́чит, что Он переста́л быть. И, во-вторы́х, о́чень просто́е доказа́тельство, что Бог есть – е́сли бы Его не́ было, а чё о Нём говори́ть тогда́? Ну не́ту, мы же не сумасше́дшие, что́бы говори́ть о каки́х-то веща́х, кото́рых нет. Да? [Соб.: Да.] Ну, ну зна́чит Он есть. Ну е́сли Он есть, зна́чит на́до де́лать так, как Он говори́т. Но э́то де́ло свобо́дного вы́бора. Никто́ никого́ не заставля́ет и не… не агити́рует, да́же… да́же не угова́ривает, нет. Понима́ешь, заста́вить челове́ка невозмо́жно ве́рить. И та́к же невозмо́жно заста́вить его́ не ве́рить. Мо́жно це́рков вон как ра́ньше сжига́ли, р... ру́шили, мо́жно там нака́зывать, в тюрьму́ сади́ть, но ве́ра-то внутри́, как ты меня́ заста́вишь не ве́рить? И я могу́ и не моли́ться вслух, да́же не крести́ться могу́ руко́й, могу́ про́сто вот голово́й – раз, крест изобрази́л и для меня́ доста́точно и́ли глаза́ми вот так сде́лал [рисует глазами крест], е́сли нет усло́вий. Никто́ не мо́жет запрети́ть, заста́вить. Ну та́к же и ве́рить невозмо́жно. Притворя́ться мо́жет челове́к там, заинтересу́ют его́ и́ли напуга́ют, да? Там вплоть до уби́йства: «А-а, во-во́». Но та́м-то ведь ничё не бу́дет, по́льзы не́ту. Всё то́лько на че́стности и на со́вести. Со́весть. Со́весть то́же от Бо́га дана́ специа́льно. Че́рез со́весть… а́нгел-храни́тель наш с на́ми… разгова́ривает. Но он, он же а́нгел, он не мо́жет говори́ть таки́м языко́м, как мы говори́м, ну вот он потихо́ньку там нам стара́ется что́-то внуши́ть. Быва́ет же так, что вот что́-то не мо́жешь, вы́хода никако́го, пото́м – раз, [удивляется] отку́да? Вро́де бы ну во́т, то́лько же, а… Ну вот. [Ангел-хранитель с самого рождения с человеком?] Да, да. Не с рожде́ния, с зача́тия. С са́мого зача́тия, когда́ вот происхо́дит зача́тие, в э́тот моме́нт… А, а́нгел? [Соб.: Да.] Нет, а́нгел – да. Э́то душа́, ду́шу вкла́дывает пря́мо при зача́тии Бог сра́зу вкла́дывает, поэ́тому або́рт – э́то уби́йство. Там говоря́т: «Ну, э́то ещё не челове́к, э́то там…» Как э́то там? Ка́к-то говоря́т… заро́дыш и́ли ка́к-то там. Ничё подо́бного. Э́то уже́ челове́к, потому́ что там душа́ есть. Всё, и шоб все э́то зна́ли. И або́рт – э́то уби́йство, прямо́е уби́йство. Ну, там, не зна́ю, вот есть таки́е же ж… же́нщины, наприме́р, кото́рые не зна́ют всего́ э́того. Но э́то ещё ка́к-то мо́жно, там, мо́жет быть, прости́тся ей, но ве́ру… в на́ше вре́мя уже́ все всё зна́ют, есть информа́ция [усмехается]. Щас уже́ э́то… Э́то р