[А как Иуда умер?] Да он пове́сился. [А не говорили, что он на осине повесился?] Аɣа́. Почему́ на оси́не? Изра́иль… в оси́не не́ту Изра… оси́н. [Соб.: Не поняла.] В Палести́не не́ту оси́н. Он не мог на оси́не. Э́то так говоря́т. [А почему так говорят?] А говоря́т, потому́ что ты ви́дела… оси́ну де́рево ви́дела, да? [Соб.: Да.] И вот е́сли ты ви́дела, вот: у неё, да́же ве́тра не́ту, а у неё ли́стики вот [пальцами руки имитирует колыхание листвы]. Ну вот поэ́тому, гърят, что вот трепе́щет, как Иу́да в аду́. Э́то вот тако́е сравне́ние. А там не́ту, нет. Там да, там како́е-то де́рево бы́ло, и он… Ну, ви́дишь, сра́зу… пове́сился тада́ однозна́чно, но вот на како́м де́реве и как? Я вот чита́л у… Андре́ева, есть тако́й расска́з… по́весть «Иу́да Искарио́тский». А, «Иу́да-преда́тель», «Иу́да-преда́тель». Там, зна́чит, напи́сано, что он когда́ уви́дел, что Ису́са распя́ли… распя́ть должны́, он по́нял, что преда́л неви́нного челове́ка. И пошёл э́ти де́ньги отда́л, [нрзб. – 01:23:29.760] ему́ запрети́ли. Пошёл, зна́чит, и вы́брал себе́ де́рево, кото́рое бы́ло на обры́ве – ве́тка та́к вот [поднимает руку параллельно полу] висе́ла – и он со страхо́вкой, что́бы, е́сли та́ же верёвка оборвётся и́ли ве́тка слома́ется, то он туда́ на ка́мни упадёт, всё равно́ разобьётся. И вот так он пове́сился, и на виду́. И у́тром лю́ди просну́лись в го́роде, смо́трят, там ви́дят э́то де́рево, оно́ хоть далеко́, и виси́т. «Хто?» – «Иу́да». И сбро́сили его́, в ров тако́й Гее́нна, где сжига́ли тру́пы там, уме́рших живо́тных там, ну, вся э́та ме́рзость. Там всё вре́мя ш… вони́ща ту… туда́ его́ сбро́сил. За то, что преда́л… да́же преда́л и прода́л Ису́са Христа́ Бо́га. [А Иуда как выглядел? Он не был рыжим?] Говори́ли, да, ры́жий. [Рыжий был?] Да. Ры́жий Иуде́й, рождённый среди́ камне́й. [Смеётся.] [А почему среди камней?] Ну э́то так. А где мог тако́й уро́д роди́ться? [Смеётся.] Э́то уж так, как… ну, краси́во ска́зано, да. Ры́жий, ну… то́же я чита́л, что ры́жий, тако́й, невысо́кого ро́ста, но о́чень си́льный, о́чень си́льный, така́я звери́ная си́ла была́ от приро́ды. Он был зави́стливый, он тако́й был, зна́ешь, упря́мый, у его больша́я голова́ была́, каки́е-то там [усмехается] вся́кие… шишкова́тая така́я, он весь углова́тый был. И со все́ми всё вре́мя спо́рил, всё он недово́льный был, но́ ходи́л с Ису́сом и поэ́тому он, среди́ други́х апо́столов он э́то проявля́л, а када́ Ису́с был, он… он молча́л, ну, ничё не говори́л. Ну могу́ вам ещё исто́рию рассказа́ть, как он с апо́столом с други́м соревнова́лся, е́сли хоти́те. [Соб.: Давайте.] Зна́чит, апо́стол Пётр тако́й был, слы́шали, да? [Соб.: Да.] Ну вот. Апо́стол Пётр и апо́стол Па́вел – э́то первоверхо́вные апо́столы, то́ есть, усло́вно говоря́, са́мые гла́вные. Вот и… Апо́стол Пётр, он то́же по описа́ниям был кре́пкий, но высо́кий. То́же тако́й был, то́же упря́мый, то́же… но́ в до́бром понима́нии. Он был упря́мый и насто́йчивый вот как раз в том, что́бы помога́ть Ису́су, что́бы всё пра́вильно бы́ло, что вот так, как должно́ быть. Вот. А Иу́да он всё что́-то выи́скивал там. Ну и ка́к-то… И он понима́л, что его́ не лю́бят и ка́к-то вот ско́лько мог там, чё-нибудь где́-нибудь ко́зни там де́лал. И одна́жды он вы́звал его́ на соревнова́ние, гърит: «Ну не хо́чешь со мной обща́ться – дава́й тогда́ посоревну́емся». Вот ка́мень, – гърит, – большо́й, дава́й хто да́льше бро́сит, тот и прав». А Пётр говори́т: «Да не хочу́ я с тобо́й соревнова́ться. [Нрзб.] с ке́м-нибудь други́м». Вот он приста́л к нему́, приста́л и… ну вы́нудил его́. А… ну как вы́нудил? Взял его́ и бро́сил ка́мень. Ну то́му ка́к-то то́же уже́ – он взял э́тот ка́мень то́же бро́сил. А у них бы́ло не хто да́льше бро́сит, а хто потяжеле́е ка́мень… подни́мет и бро́сит хоть на метр, хоть на два́ там. Вот и друго́й взял ка́мень бро́сил, и вот они́ так броса́ли-броса́ли-броса́ли. Пото́м подошёл моме́нт, когда́ Иу́да… не получа́ется, не мо́жет. Пётр подошёл – то́же не мо́жет. И вот они́ оди́н раз, второ́й раз – ну, всё, как бу́дто бы ничья́. Пото́м Пётр… ду́мает: «Ну как вот э́тот Иу́да, ка́к-то мне́ бы на́до бы его́ победи́ть». И он к Ису́су подошёл и он грит: «Учи́тель, помоги́ мне э́тот ка́мень по… [усмехается] подня́ть, чтоб я Иу́ду победи́л». Зна́ешь, как отве́тил ему́ Ису́с? Он гърит: «Пётр, вот я тебе́ помогу́, а хто ему́ помо́жет?» [А почему он так ответил?] А вот поду́май. Потому́ что Бог всех лю́бит, для него́ не́ту – люби́мый, нелю… Ну, есть, коне́чно, лю… бо́льше люби́л там одного́ апо́стола, там Иоа́нна, наприме́р. Но люби́ть ну́жно всех люде́й, всех. И вот э́то тако́й приме́р, что он ду́мает и о том\, хто хоро́шее де́лает, ну и о то́м, хто плохо́е де́лает. Мо́жет, э́тому ещё и бо́льше нужна́ по́мощь. Хоро́ший-то мо́жет и сам спасти́сь, а э́тому хто помо́жет? Е́сли его́ все не лю́бят и все его та́м… ка́к-то не хотя́т с ним ничего́ име́ть. Ну вот он так отве́тил и Пётр так удиви́лся… по́нял. Вот. Но тем не ме́нее всё-таки Иу́да по э́той за́висти по свое́й… всё-таки прода́л Ису́са. То́лько из за́висти, там никако́й причи… он его́ не обижа́л. Б\олее того́, он да́же ему́ я́щик дове́рил с деньга́ми. У них был я́щик, кото́рый… там лю́ди приходи́ли, ну, потому́ шо они́ хо́дят… то́лько учи́ли, а на́до же ку́шать… там. Ну ему́ туда́ туда́ что́-то приноси́ли и де́нежки э́ти броса́ли в я́щик. И когда́... пришло́ [нрзб.] де́ло, а хто бу́дет э́тим я́щиком заве́довать, а Ису́с гърит: «Да пуска́й Иу́да заве́дует». То́же удиви́лись, представля́ешь. Вот. А пото́м ещё был тако́й апо́стол Фома́, зна́ете? [Соб.: Нет.] [Смеётся.] Всё вы не зна́ете. [Вздыхает.] Ну погово́рку слы́шали – Фома неве́рующий? [Соб.: Да.] Ну вот, вот э́то и есть апо́стол Фома́. Вот он… он, его́ называ́ли неве́рующим не потому́, шо он не ве́рил, он как ра́з-то ве́рил, а неве́рующий потому, што про́сто так сказали. Он… ве́рил, но вот ему́ на́до бы́ло убеди́ться. Вот он что́-нибудь там сказ… он придёт, посм\отрит и потро́гает вот, понима́ешь, убеди́ться ну́жно. Вот. И он одна́жды смо́трит, а Иу́да – раз, в э́тот я́щик зале́з, де́нюжку отту́да взял и ушёл. [Имитирует удивлённый голос.] Он – раз, а чё де́лать? Он… ду́мает: «Ему́ самому́ е́сли сказа́ть – э́то бесполе́зно…» Ну и он пошёл и Петру́ сказа́л. Пётр гърит: «Что? – и он: – Да я его́ щас! Где́ он?» Прихо́дит, зна́чит, Иу́да, и он его́ хвата́ет, дава́й его́ там души́ть. А Ису́с грит: «Чё де́лаешь?» Он грит: «Дак ты зна́ешь, он э́то, он де́ньги взял из я́щика, э́то ж на́ши о́бщие де́ньги». А Ису́с грит: «Пётр, э́то на́ши о́бщие де́ньги – знач\ит ка́ждый мо́жет взять сто́лько, ско́лько ему́ на́до. Любо́й». И вот так оправда́л Иу́ду. [А как Иуда выдал Христа?] Ну по за́висти. [Соб.: Нет, он же стражникам на него как-то указал.] А, пото́м? [Соб.: Да.] Ну э́то уже́ процеду́ра сама́. Ну да. Они́ там в Гефсима́нском саду́ бы́ли, Ису́с был с ученика́ми там. Там люби́мое ме́сто тако́е бы́ло, где они́ моли́лись. И моли́лись, и собира́лись про́сто поговори́ть – ме́сто тако́е удо́бное, сад. Вот. И тем бо́лее там он принадлежа́л одному́ из ученико́в Его́. Э́тому, Луке́. Он… ой, Ма́рку, Ма́рку, не Луке́. Он… Он… Он всё-таки, наве́рно, уже́ знал, что… что бу́дет. И когда́ они́ появи́лись… вот э́то Иу́да и все э́ти, [вздыхает] с… там, с меча́ми, с ко… с па́лками, что́бы его́ забра́ть. И Иу́да им говори́т вот э́ти, кото́рые с ним пришли́: «Вот я к… к кото́рому подойду, поцелу́ю его – вот э́то и есть Ису́с, забира́йте Его». И он подошёл к нему́, поздоро́вался, поцелова́л, а Ису́с гърит: «Чё, предаёшь меня́? Ну чё, предаёшь – не предаёшь?» [То есть Иисус знал?] Ну коне́чно, Он же Бог. [Усмехается.] Он знал, он давно́ всё знал, понима́ешь, Он же и челове́к в то́ же вре́мя был, Он до́лжен был и путь вот э́тот вот челове́ческий пройти́ та́к же, как и мы́ все. Он та́к же боль чу́вствовал, та́к же и го́лод, и всё остально́е… никако́й ра́зницы не́ было. Еди́нственное, шо у Него́ греха́ не́ было, потому́ шо раз Он боже́ственная была́ у Него́ там, грех к Нему́ не мог приста́ть, и по́этому вот Он называ́лся Бо́гочеловек. Ну вот та́к, да, о́чень про́сто бы́ло. Ну вот в то вре́мя там Пётр ещё возмути́лся опя́ть и гърит: «Чё, мо́жет мы щас тут перебьём всех там?» Меч схвати́л и одного́ раба́ уда́рил, пра́вое у́хо ему́ отсёк. Он грит: «Да не, не на́до его́... его́... всё. Всё должно́ испо́лниться, как ска́зано. Проро́ки как сказа́ли, так и должно́ быть». [А когда Пётр раба схватил?] Вот в э́то же вре́мя, када́ они́ пришли́ забира́ть Его́, Ису́са. Пётр грит: «Мо́жет мы их… начнём би́ться с ни́ми?» Он гърит: «Не на́до». Ну у́хо отсёк ему́, но пра́вда Ису́с взял э́то у́хо ему́ приложи́л и оно́ приросло́.