[Ранее говорили о том, что в Карасуле вновь отстроили церковь, здание которой было отведено в советские годы под клуб. Соб.: В церковь в Карасуле много народа ходит?] Мно́го. Постоя́нно там наро́д. Все пра́здники вот: Па́сха, у нас там идёт, и моле́бни вся́кие, и колокола́ звоня́т свои́, же сде́лали же там колоко́льню. И всё. Все пра́здники церко́вные — всё та́м. Наро́д приезжа́ет отовсю́ду. И с Деся́това е́дут, и с Тобо́лова е́дут, и… Наро́ду мно́го. Я ка́к-то ра́за три была́. Я до́лго не могу́ находи́ться в це́ркви. Наве́рно, всё-таки, ве́дьминское что́-то от ба́бки Черепа́нихи мне доста́лося. Хоть ка́к-то да она передала́ мне. Смогла́ же я э́тих борода́вок свести́ ребёнка [смеется]. [Ранее в том же интервью МНВ рассказала, как сводила бородавки, см. XXa-18 а, 6.] Потому́ что я не могу́ до́лго находи́ться в це́ркви, я вот зашла́ — и всё, и выхожу́. И, говоря́т, це́рковь не лю́бит, не мо́гут… э́ти. [Усмехается.] Ну вот та́к вот. Наве́рно она́ вот кра́дучи чё-нибудь да передала́ мне. Я так ду́маю. Потому́ что я ино́й раз вот та́к могу́ дете́й умы́ть свято́й водо́й пра́вда, е́сли вот, наприме́р, сгла́зят. Я умыва́ю. [А как определить, сглаз или не сглаз?] Ну пла́чет ребёнок. Вот кто́-нибудь пришёл чужо́й дом, вот та́м что́-то ребёнок не мо́жет ни усну́ть, ничё, он себя́ пло́хо, корёжится, ведёт. Раз сгла… сгла́зили. Меня́ до́чка говори́т, Ка́тя: «Ма́ма, он опя́ть!» Я говорю́: «Щас». Налью́ води́чки в стака́нчик, зажгу́ спи́чки, бро́шу туда́. Отку́да я э́то зна́ю — я не зна́ю. [Спичку просто чиркнуть и бросить в стакан?] Бро́сить, шоб она́ зату́хла там, да, побултыха́лися там э́ти спи́чки, всё, и пото́м э́той води́чкой «Го́споди, сблагослови́!» Сама́ от себя́ от та́к вота [осеняет себя крестным знамением]. Возьму́ и… Я загова́риваю всегда́, ко мне, в Новопокро́вке [родная деревня МНВ в Североказахстанской обл.] ещё я жила́, в Казахста́не, ходи́ли ко мне́ э́ти, ка́к их называ́ют-то, на глазу́ соска́кивают э́ти, чирейки́-то, ка́к их называ́ют. [Ячмень?] Ячме́нь, ячме́нь, ячме́нь. Всё вре́мя там… А ка́к я загова́риваю — я не зна́ю, как я э́то де́лаю. Я про́сто оди́н раз так сде́лала, и у меня́ там э́та, сосе́дка, глаза́ вы́пучила — прошёл ячме́нь. Пото́м она́ кому́-то ещё сказа́ла там… «Ко мне́ приду́т». Я… [Смеется.] [А как Вы?...] Я ника́к, ну вот я не зна́ю, как. Я вот э́ти вот спи́чки покида́ю туда́, умо́ю ребёнка, всё, он и засыпа́ет, уснёт. Я да́же ничё не говорю́, я говорю́: «Го́споди, благослови́!» там и всё. Ну, про́сто что́-то. Хотя́ нельзя́ к Го́споду в котор… таки́х дела́х обраща́ться, а я вот почему́-то обраща́юсь. Не зна́ю. А ячме́нь вот, приду́т, я про́сто, вот про́сто вот отку́да я́ это взяла́, я да́же не зна́ю. Вот ду́лю три ра́за показа́ла вот та́к вота, в э́тот гла́з, и: «Тфу-тфу-тфу!» Поплева́ла, и всё. [Как, просто пальцем показать?] Вот та́к вота ду́лю тебе, от та́к, в глаз, прям в этот в ячме́нь, и «тфу-тфу-тфу́». [А «тфу-тфу-тфу» куда? Через левое плечо?] [Плюет через левое плечо.] Че́рез… че́рез ле́вое «тфу-тфу-тфу́». И всё. Он прошёл у них, а они́ как пова́дились ко мне́! [Смеется.] Я дава́й их, э́ти ячмени́, все́ эти… [А сколько спичек нужно кидать в стакан?] Ну, я не по́мню щас вот, ну ско́лько, мо́жно четы́ре, можно пя́ть. Бро́сила спи́чек, про́сто так зажгла́, сбро́сила обрат… Пото́м води́чку вот та́к беру́, вот та́к па́льчиками [соединяет в щепотку большой, средний и указательный пальцы] вот та́к вота, ч… э́тим, ну ка́к кре́стятся. И вот та́к прям ему́, вот так по голове́ кре́стик сде́лаю, по лицу́ кре́стик сде́лаю, по ру́чкам, по но́жкам. Всё — ребёнок засыпа́ет. Успока́ивается. То́чно [вздыхает] — э́то то́чно, Ца́рство Небе́сное, Джаку́пки, наве́рно, мое́й. Что́-то она́, всё-таки, мене́ суме́ла су́нуть в ру́ки.