[Дом могли проклясть?] Прокля́ть дом? [Соб.: Да.] Могли́, чё-то где́-то подки́нуть… под воро́та. Всё мо́жно сде́лать, есть вся́кие лю́ди. [А что могли подкинуть?] Ну кто-то мо́жет тебя́... вот кому́-то ты не нра́вишься, вот тако́е мо́жет быть. Вот и… не зна́ю… И́ли, мо́жет, кто́-то чё-то кому́-то насоли́л, навреди́л и́ли, там не зна́ю. Ну, у меня́-то тако́го нет, чтоб… Да со зло́стью как-то. Ну ка́ждый по-сво́ему расставля́ет… не мо́жет, там, наки́нуться, там, на челове́ка, е́сли там… мо́жет, ты не прав, мо́жет, она́ не права́ и́ли чё-то – ну у нас тако́е вот есть в дере́вне. Есть. [А какие-то истории про проклятые дома рассказывали?] Про плохи́е дома́? [Соб.: Да.] Не зна́ю. Вро́де у нас таки́х нет, не слы́шала, чтоб плохи́е дома́ бы́ли. [А как могут проклясть?] Прокля́сть? [Соб.: Да.] Ну, да́же вот со зла, да́же вот не хо́чешь ты, да, чтоб… «Да чтоб, там, тебя́! – вот, там, вот как в де́ревне, – да чтоб ты там, вот, там тебе́, там, то́-то, то́-то, да чтоб ты там!» Вот так, про́сто со зла челове́к сказа́л, а друго́й челове́к, как я – я о́чень восприи́мчивый. И всё, и оно́ пошло́ уже́ самосозна́ние у меня́ начина́ет де́йствовать: «Аɣа́, мне там вот то́-то сказа́ли, мне вот чё-то уже́ вот тут, мне чё-то вот тут», – поэ́тому так и получа́ется. А кто, вот, си́льный челове́к – да, ну, там внима́ние не обраща́ет, и всё – я не могу́ так – и к нему́ ничё не ли́пнет. А я вот не могу́. Не зна́ю, почему́ хара́ктер тако́й. Ну тако́го ка́к-то… у меня́, в мое́й жи́зни – ну, бы́ло ка́к-то. Ну там я то́же… была́ не пода́рок. Не сдержа́лась про́сто. Потому́ что был поклёп. Наве́т был. Ни за что. Я не сдержа́лась. Я… пря́мо в обще́ственном тра́нспорте уда́рила э́того челове́ка по лицу́. Ни за что. Он на меня́ сказа́л. Про́сто получи́лось так, что что́-то у меня́ бы́ло с буди́льником – не зна́ю, я не посмотре́ла. Ну мне на́до бы́ло на рабо́ту – я пошла́, на́до бы́ло в посёлок. Пришла́ – никого́ нет. «Да чё, уже́ все уе́хали что ли, на авто́бусе увезли?» – я не пойму́, чё тако́е-то. Ну, ду́маю, ну пойду́, наве́рно, уе́хали. Иду́ домо́й, а они́ ещё то́лько иду́т на рабо́ту: я про́сто ра́но убежа́ла. А пото́м мне на́ша же́нщина э́та там говори́т: «Сказа́ли, что ты вро́де того́, пья́ная была́ где́-то и вот пришла́, идёшь ещё то́лько домо́й», – вот тако́е я услы́шала. А зна́ешь, вот тако́го е́сли не́ было! У меня́, зна́ешь, вот ка́к-то вну́тренне всё подняло́сь, я в авто́бус-то захожу́ – я не бу́ду там по… за глаза́ говори́ть, или чё, я к ней подхожу́ и говорю́: «Ты меня́ когда́-нибудь пья́ную ви́дела? – она́ вроде, – «А чё! Я ничё!» Я говорю́: «Ты э́то говори́ла?» И зна́ешь, я не сдержа́лась. Про́сто каак я её шлёпнула по э́тому! Она́ вся вскочи́ла [изображает свою собеседницу]. Вро́де на меня́ э́то. И всё, и чё ты ду́маешь: я домо́й с рабо́ты прихожу́ – у меня́ в ку́ртке иго́лка вот так вот во́ткнута. Ну, я э́ту иго́лку переломи́ла, бро́сила. Не зна́ю. [А иголка значит, что сглазили или прокляли?] Не сгла́зили, а чё-то пожела́ли вот чё-то вот нехоро́шее так\ое. Ну, она́ до сих пор здесь. Не зна́ю. […] Ну, мо́жет быть, я и не права́, ну, как бог говори́т, на́до… да́ли тебе́, там, что… как… промолча́ть и́ли не отве́тить или всё тому́ челове́ку… А я вот не смогла́, не сдержа́лась, я про́сто уда́рила её и всё.