Бы́ло ра́ньше, и обы́чаи, и всё бы́ло – ну, как и во всех сёлах, наве́рно. Мо́жет, где́-то в глуби́нке, мо́жет, что́-то и… И то, мне ка́жется, в глуби́нке, мне ка́жется, лю́ли спива́ются. Вот недалёко от нас Черемша́нка [село в 40 км от с. Карасуль] – там вообще́_, оой. Щас-то нигде́ оно́ не сохрани́лось – я вот ли́чно так ду́маю. Мо́жет, где́-то вот в Исе́тском вот райо́не, вот где́-то там, в той о́бласти. Там, мо́жет, где́-то каки́е-то ещё ста́рове́ры жи́ли. Там у ма́мы то́же сестра́ жила́, я по́мню, у них был моле́бный дом. Вот там всё старове́ры жи́ли, я поч… я почему́ по́мню – потому́ что у них там как… все огра́ды вот до́сками засте́лены, вот под кры́шей всё бы́ло по́лностью, и стоя́л у них дом моле́бный. Там и́хная тётушка заве́довала, я по́мню, мы с бра́том, ну, с двоюр… ну, с кузе́ном, коро́че, с мои́м. Ходи́ли, он мне пока́зывал э́тот моле́бный дом, и чё я запо́мнила: как про́сто дом, ку́хня, се́нки, там ку́хня и ко́мната. Захо́дишь в э́ту вот ку́хню – стоол тако́й длии\нный, по сте́нкам ла́вки, ико́ны, коне́чно. А в за́ле… ой, девчо́нки! Я щас вот ду́маю, вот Ви́тя тут приезжа́л, я ника́к не спроси́ла. Каки́е там ико́ны! Там вот так вот по сте́нам, и же́мчугом, и вот кни́ги таки́е с замка́ми-то!.. От тако́й вот – до тако́й. Вся́кие каки́е-то ле́нты, каки́е-то, там, чётки! Я, грю, зашла́, грю, у них там па́хнет э́тим во́ском и́ли чем: «Нифига́ себе́! Там, – говорю, – такоо\е богаа\тство!» Я говорю́: «И чё, – говорю́, – э́то, с э́тим до́мом-то?» – «А хо́дят, – говори́т, – вот э́ти старове́ры, – говори́т, – мо́лятся». С э́тим до́мом-то, вот. А щас вот он был, а я там уже́ сто лет не была́. Куда́ вон э́ти ико́ны ушли́? Там бы́ло тако́е бога́тство! Я да́же, мне ка́жется, в це́ркви… в на́ших таки́х не ви́дела. [А где это было?] В Исе́тском, вот, в дере́вне Ключи́. Там про́сто, как… три у́лицы и вот э́тот моле́бный дом. Девчо́нки, ико́ныы! Пря́мо так вот же́мчугом ико́на Бо́жьей Ма́тери-то, и там… Кни́ги – я впервы́е таки́е кни́ги ви́дела – они́ таки́е… какие́-то, как то́же во́ском, что́ ли, нама́заны, каки́е-то таки́е здесь жёлтые таки́е замки́ и ма́ленькие таки́е то́ўстые. Вот тут на ста́рославя́нском, вида́ть, напи́сано, потому́ что я смотре́ла э́то и… ничё не поняла́. Куда́ все де́лась? Я чё-то да́же про э́то и забы́ла, а вот вспо́мнила. Щас с ва́ми вот про старину́ тут заговори́ли, и я вспо́мнила – куда́ же э́то ба́бка-то всё дева́ла? На́до позвони́ть спроси́ть. Так, поди,\ растащи́ли там старове́ры по себе́, раз… дом разо́бран, мо́жет быть. Ну, у них же там свои́ обря́ды. [Сильно староверы отличаются от нашей церкви?] Ну, там не ку́рят вообще́! Как бы… там вообще́ они́ отлича́ются! Ну, там, коне́чно, не́ было тако́го, чтоб, там, кру́жку с… там, с коло́дца с и́хнего и́ли, там, с посу́ды с и́хней. Но там они́ все таки́е… я никого́ не ви́дела, чтоб все в штана́х – мы́-то прие́хали уже́ в джи́нсах. К.. как я поступи́ла в Тюме́нь, а он в а́рмию – вот я е́здила на про́воды туда́ к нему́ – там в ю́_бках, в пла́_тьях! Е́сли, там, на ку́хне чё-то, что́бы они́... и все в платка́х, там, в фа́_ртуках. Ну, у ка́ждый двор у них там почему́-то был про́сто огра́да, да́же на оборо́тах-то вот так вот какие́-то э́ти там сколо́чены, тут всё э́то на полу́ да́же э́ти до́ски. Скоти́на – они́ по огоро́дам, там у них како́й-то заго́н, чтоб они́ по огра́де ходи́ли, там, коро́вы, – неет, они́ там всё в заго́н э́тот угоня́ли, там дои́ли и опя́ть. А у на́с-то нет, у ка́ждого тут стои́т кобыли́на. А там нет, я вот э́то, тогда́, по́мню, говорю́: «Ма́ма, а у них как, – говорю́, – хорошо́, чи́сто. В огра́де, – говорю́, – до́ски, – говорю́». А вся скоти́на за дворо́м там, вся туда́ выгоня́ется, пасётся, не то что у нас вот тут, а у них вообще́ оно́ как бы за огоро́дами подво́рье-то. И… хорошо́ бы́ло, клу́ба у них там не́ было, потому́ что мы не ходи́ли там в клуб. А щас там вообще́ никого́, там оста́лся то́лько оди́н дед – дя́дя Нефёд – вот оте́ц моего́ бра́та. Он оди́н там так и живёт. Я говорю́: «Дак он чё хоть к вам-то не е́дет?» – «Не хо́чет» – «А как, говорю́, он там оди́н живёт?» – «Он привы́к уже́, дак то́же ле́т-то мно́го. Не хо́чет». Он не… не ку́рят, не пью́т – вот я была́ там – ни мужики́, тем бо́лее же́нщины. Никто́ не ку́рит. Ну, э́то… у нас-то уже́ тут… Хоть я и не сказа́ла бы, что́ была́ цивилиза́ция.