[До этого ГТП говорила, что раньше на каждый праздник было веселье, а сейчас такого уже нет. Собиратели спросили, как праздновали Пасху.] А на Па́сху с я́йцами ходи́ли, с, ну, до́ма, там, чё ма́ма там постря́пала, я по́мню, девчо́нки, ну у нас в дере́вне же прико́лов мно́го бы́ло [смеётся]. Всё вре́мя, ну, нам: «Сёдня, там, у тебя́ соберёмся с девчо́нками, там, да, на тре́тью Па́сху, там, у тебя́ соберёмся». Ну и так же у девчо́нки вот, зна́чит, договори́лись, гврю, да, на… ну, на тот год, и пошли́ все к ней. Ну не домо́й, а почему́-то в ба́ню. Ну до́ма, там, ро́дители, там, ма́ма и ребяти́шки – чё, мы в ба́не. Вот ка́ждый всю свою́ э́ту. Но обяза́тельно, что́бы у всех бы́ли свои́ я́йца! Ну, там, чтоб би́ться, там, и́ли чё. Ну, там стря́панное чё. А у неё оте́ц был тако́й чудно́й – как щас по́мню – дя́дя Ю́ра [смеётся]. Ра́ньше бы́ли конфе́тки – драже́ – горо́шек шокола́дный. Вот он… а ра́ньше не паке́ты бы́ли, а вот бума́жные кульки́ в магази́нах – пло́тные, как к… картон, така́я по́лная бума́га. Он с э́тим кулько́м вот так вот, и с по́лным. «Вот, там, девчо́нки, вас, вот, там, конфее\т я принёс, дава́_йте угоща́_йтесь!» – Нам э́тот кулёк-то там подаёт, мы с э́тим кулько́м, ну, там, на полке́ они́ ска́терть постели́ли в ба́не, там всё своё лежи́т уже́ там, и э́ти конфе́ты ло́жим. А он ухо́дит. А Ва́лька грит: «Подожди́те! Не е́шьте!» – я говорю́: «А чё?» – вот так беру́ э́ту… Она говори́т: «Не бери́! Па́пка опя́ть… опя́ть чё-нибудь э́то, приду́мал!» А он э́ти насобира́л ове́чьи… кака́шки [шёпотом]. [Смеётся.] Насы́пал, собира́л, насы́пал в бума́гу и нам принёс! Э́то хорошо́, что мы не попро́бовали! И бы́ло так прико́льно, вообще́ вот. Как вот щас вот встре́тимся, дак я вспомина́ю, говорю́: «По́мнишь, дя́дя Ю́ра вон чё учуди́л?» – она говорит: «Нуу, он всё мо́жет. Чё-нибудь да приду́мает».