[До этого ШМА рассказывала, что она постоянно лечила от насморка свою внучку.] Трава́-то э́то есть, э́то, ой, от ка́шля — синю́ха, вот э́то, «Си́неко́т-то», лека́рство, слы́шали? «Си́ний кот». Ну, вот реклами́ровали, «Синий кот», он от ка́шля, вообще́ от всего́. [А синюха где растет?] Там вон [показывая на поле] росла́. Ой, уже́ не зна́ю, тут нет, вон там вон всё рвём. И вот она́ вобще́ вот э́та трава́ хоро́шая, и вот е́сли зака́шляешь, заболе́ешь, там воспале́ние, чё, её пьёшь. Она́, она́ о́чень-очень го́рькая, вобще́. Ну, зато́ она́ хорошо́ помога́ет. А вот её от туберкулёза пьют, и всё-всё, э́то вобще́. И вот «Си́ний кот», лека́рство, вот его́ реклами́руют, он на осно́ве вот э́той синю́хи, про́сто «Си́ний кот» на… называ́ют. И вот я чтоб её э́то, чтоб она́ не ка́шляла, всё со́пли, всё задыха́ется, я, зна́чит, э́то как ўо, её, она́ мёд лю́бит, я грю: «Вот пойдём, вы́пьем». А я ещё в мёд э́того, барсу́чьего са́ла намеша́ю и э́то. И я грю: «Ну пойдём, Ксю́ха э́то». А она́ пла́чет, а гъвърю́: «Ну что, пото́м мёда дам». Она́ уже́ пото́м э́то, ну поняла́-то, ве́чером что мы к но́чи, чтоб она́ тоɣда́ отха́ркивается, и всё э́то. Она́ гът: «Ба́ба, ну пойдём э́ту га́дость вы́пьем». [Имитирует детский жалобный голос.] Пойдём, и я ей ма́ленькую ло́жечку э́ту: «Вот так вот, — грю, — открыва́й рот, я тебе́ прям туда́ вы́лью, чтоб э́то». Э́то, она́, ой, она́ о́чень го́рькая. Там хоть ско́лько. И пото́м ло́жку ей э́ту, десе́ртную. Вот её ло́жка [показывая в ящике на ложку], щас обо́им, вот таку́ю ло́жку мёду ей, с э́тим, с барсу́чьим жи́ром, и всё. А та́к-то она́ же его́ не бу́дет барсу́чий жир есть-пить. А ту́т-то с мёдом-то, она́ его́ и э́то, она́ н… навернёт, да́же-да́же.