[До этого ИЗА говорила о том, что её бабушка пряла. Соб.: Были какие-то дни, когда нельзя прясть?] Ну, не зна́ю, ба́бушка одна́ вот прям си́льно ве́рующая была́. Вот она́ соблюда́ла пра́здники: Воскресе́ние и все церко́вные пра́здники, по́ствовала и всё… Хоть она́ уже́ была́ в во́зрасте, в глубо́ком во́зрасте, она́ сё равно́ соблюда́ла э́ти пра́здники, вот в пра́здники не пря́ла. Я по́мню, мы ма́ленькие бы́ли, был церко́вный пря́здник – Пречи́стой Де́вы Мари́и – и вот… ма́ма была́ на рабо́те, и в о́бщем роди́телей не́ было. Мы пришли́ к ба́бушке, она́ гри́т: «Не взду́майте сего́дня пол мыть, убира́ть!» А была́ суббо́та – я хорошо́ по́мню – была́ суббо́та. «Не взду́майте убира́ть, сего́дня Пречи́стая!» – что грех сего́дня гря́зную рабо́ту де́лать. Ой, нам ли́шь бы не убира́ть! Ма́ленькие бы́ли с сестро́й… Ну и прихо… ма́ма прихо́дит, а у нас до́ма, ну, не э́тот… ни пы́ль не протёрта, ни полы́ не помы́ты, ни половики́ не похло́паны. А мы говори́м: «А нам ба́бушка запрети́ла – Пречи́стая!» – а она́ грит: «У неё-то пречи́сто, а у нас прегря́зно, дава́йте убира́ть» [смеётся]. [А было принято по субботам, да?] Что? [Соб.: Убирать.] Убира́ть? Да. [Она запрещала потому́, что было принято убираться по субботам обычно?] Уɣу́. Вот. Нет, в су… в суббо́ту как обы́чно! […] Вот, и... суббо́та – убира́ли. Почему́ ра́ньше-то в суббо́ту убира́ли? Да потому́ что в воскресе́нье лю́ди шли в це́рковь. А в це́рковь нужно идти – у́брано уже́, по́сле ба́ньки, и пото́м уже́ чи́стые шли в це́рквоь. Э́то вот так. Суббо́та, х\оть и рабо́чий день был, всё равно́ все ка́к-то привы́кли убира́ть по суббо́там – э́то уже́ и́здавна идёт. Тако́е вот. [Не говорили, что что-то случалось, если люди все-таки работали по праздникам?] Да, что́-то бу́дет, что… ну, щас я да́же не… [Соб.: Необязательно с ними, может, погода испортится.] Е́сли бу́дешь рабо́тать, что́-то… ну, как она́ говори́т, бо́женька нака́жет… А как? Ну с тобо́й что́-то случи́тся плохо́е. Да, вот э́то говори́ла, что э́то грех, нельзя́ э́того де́лать и что́-то с тобо́й бу́дет – ну, каки́е-то ве́щи нехоро́шие бу́дут происходи́ть. Она не говори́ла конкре́тно, там, что ты пора́нишься, там, и́ли ещё что́-то – она́ ничё не говори́ла – что́-то плохо́е бу́дет, что нельзя́ наруша́ть вот э́то. [А про пятницу Параскеву она не говорила, что нельзя домашнюю работу делать?] Нет, ну э́т… ту́т же о́чень мно́го пра́здников, когда́ нельзя́ занима́ться не то́ что рабо́той, а гря́зной рабо́той нельзя́ занима́ться: мыть, стира́ть, допу́стим. Вот она́ говори́ла, е́сли в пра́здник постира́ешь, э́та гря́зная вода́ – пото́м на том све́те всю э́ту во́ду бу́дешь, гря́зную, пить. Вот, она́ вот э́то говори́ла. Вот, ка́к-то… гря́зную рабо́ту нельзя́ де́лать, а не то́ что вот… […] А так, что нака́жут, что нельзя́ э́того де́лать, а вот… нельзя́ и всё как бы.