С: А вот я спрашивала про Масленицу, а вы что делали обычно на Масленицу, когда жили там?
ЗФ: Да ничего не делали, только плясали, ничего, никакого угощения не было.
С: На Масленицу? А блины?
ЗФ: Блины дома ж пекли.
С: Дома.
ЗФ: Дома. Это всегда, уж как Масленица, дома всегда пекли блины.
С: Ходили, как-то угощали блинами по гостям?
ЗФ: Нет-нет. Слушай-ка, девчонки, ведь было очень бедно. Я вам рассказывала, мы крутили для себя-то, в войну-то, девчонки, не поверите, мы не ели, картошку гнилую ели из-под земли-то, мы эту картошку ели. Выжить-то, колколец, знаете колколец?
С: Что?
ЗФ: Колколец.
С: Колколец?
ЗФ: Да, это вот лен вот вырастет, видели? Вы не представляете лен вот? Этот ходупат мелят, зернышко остается, а эту скорлупу вот и ели.
С: А вот можно еще по Масленице уточнить? А у вас сжигали чучело?
ЗФ: А?
С: Чучело сжигали у вас на Масленциу?
ЗФ: По-моему, сжигали, да.
С: А из чего ее делали?
ЗФ: Из тряпок стареньких, то, что ненадобное.
С: Интересно.
ЗФ: Хорошего-то ничего и не было.
С: А на Масленицу рядились?
ЗФ: Получше одевались, конечно, что получше. А как одевались девчонки, одеванья не было!
С: Нет, а как цыгане? Как-то…
ЗФ: Нет-нет. Одеванье у нас на себе было очень скромное. У нас большая вот семья была, были которые по двое, по трое, и все равно беднота была, бедно очень жили мы. Как мы только выжили, в войну-то!