С: А есть или были, может быть, у вас тут люди с дурным глазом, такие нехорошие чтобы?
СЮП: Да не заметил я никого.
С: Может, знахарки какие-нибудь, лекари?
СЮП: Не знаю. Ладно, поболтали так.
С: Про лекарку Ульяну вы не слышали?
СЮП: Нет. Ульянову?
С: Ульяну. Да, Кузнецову. Из Крапивина.
СЮП: Так это чего — крапивинскую-то? Так знаем мы её, конечно.
С: А вы обращались к ней?
СЮП: Мы к ней обращались, она хорошо помогала. Отлично, Ульяна-то.
С: А с чем обращались?
СЮП: С коровой было плохо. Вот. И сходу поможет! Моя жена ходила к Ульяне-то, говорит: Ульяна, вот такое дело. Корова, говорит, на двор не заходит. Как ко двору, так куда-нибудь то побежит… Жена-то пошла к ней: ничего, дочка, успокойся, иди, говорит, будет все в порядке. Погляди, говорит, клеверок, говорит, там, на огороде, на столбике, говорит, лежит. Этот клевер, говорит, отдай. И точно! Клевер лежал, она отдала, и корова стала заходить на двор. Вот так. А там у нас тоже, в Выликино, вон там деревушка есть, там была такая-то, колдуньей её считали. Вот через неё, видимо, эта корова-то… Она подстроила — и не заходила.
С: А что за колдунья?
СЮП: Я забыл, как ее звать-то. Вот она видно…
С: Заговорила, напортила?
СЮП: Портила, да, коров-то. Перестала корова заходить. А второй раз случай был: корова у нас болела, болела… Выгонять её — она не выходит со двора. Потом уж стала уж лежать, не стоять, а лежать. Опять жена пошла к Ульяне! Говорит: Ульяна, говорит, вот так и так, корова, говорит, болеет шибко, даже, говорит, и вставать-то не стала. Она чего-то поглядела, я уж и не знаю, жена-то мне говорила. Дочка, не волнуйся, говорит, иди, успокойся. Иди домой, коровка, говорит, твоя встанет. И точно! Да, встала. И все, и не подохла, и ничего, и так и жила.
С: С ума сойти.
СЮП: Вот гляди! Человек знает, понимаешь. А мы что… горюнимся, что корова-то у нас подохнет. А она сразу сказала. Поглядела в какой-то стакан, говорит, с водой, чего ли… Вот какие были раньше люди-то! И помогали.