СЮП: Мне самому в Лучкино… такое есть за Южей, где ли… Лучкино такой есть. Я сам болел ногами, вот лет мне пять было. На заднице ездил, ноги не ходили. И вот соизволил отец с матерью-то меня в Лучкино везти: там бабушка какая-то была тоже сильная, видимо, лечила. Вот выпросили лошадь, лошадь, правда, молодая была. Выпросили лошадь до Лучкина-то, и поехала мать-то с отцом-то к этой бабушке. Она настойки дала две четверти, эта бабушка. А что за настойка, на какой траве, чего… Вот вы выпоите ему, говорит, эту настойку, и он, говорит, на ноги встанет. А их… две четверти она дала этой настойки. А эта лошадь была молодая — их подхватила, лошадь-то, а в санях зимой… Одна-то четверть вылетела — разбили, а другая-то уцелела. И вот меня этой настойкой и поили. И я на ноги встал, стал ходить! А больницы — я в Палехе лежал, я еще там в Палехском районе жил — а в больнице-то отказались лечиться-то. А у меня ломота такая была, я на крик кричал. Из больницы вся дорога-то… мимо больницы наши-то когда пойдут, слышат, как я ору там, в больнице-то. Вот говорят, там, говорят, он как ревет, как ревет! Надоел больным-то. А еще сестра-то говорит: чего вы, говорит, ему ведь больно, он ревет не то что, говорит, не больно, а больно… И вот выпоил отец с матерью-то мне эту настойку-то — я на ноги встал и стал ходить! Все! А если бы две четверти-то — то вообще бы. Ну после побаливало маленько, но ничего. Так в армии прослужил! В армии был, ничего. Вот бабушки-то какие были!
С: А это получается, вы до пяти лет не ходили? Или ходили, а потом заболели в пять лет?
СЮП: Пяти лет я заболел. Вот не ходил ногами. А больница отказалась лечить-то. Меня выписали — все, умирать. Да, а бабушка-то вот — этой настойкой меня попоили, я и на ноги встал. И служил, и все делал по делу, и до сих пор хожу. На траве какой настойка эта была. А врачи — и то отказались лечить.