С.: А молнии боялись? Были какие-то приметы?
РГВ: Да не знаю. Я вот… чего-то я не боюсь. Ни грозы, ничего, не знаю чего. А вот одна женщина у нас – давно – пошла с работы, началась гроза, и она стала под деревом. И молния – фить! – попала в дерево и ее убило.
С.: О! Ну, а это как считается, что это плохо?
РГВ: Ну, хорошего-то мало. Я тут читала – я читаю, помню пока только читаю – один мужик, у него уж очень много было грехов, у этого мужика. И у него, то и дело молния его. И он повесился потом. Уж ему надоело, устал.
С.: и он жил после этого, да? Выживал он, не умирал, да?
РГВ: Несильно, наверно. Да, а когда, в прошлом году или в этом, вот эти телефоны, они же вредные. В грозу нельзя с ними разговаривать. И вот недавно – как недавно, года два, может, — пастухи пасли, вот недалеко от нас, стадо. Это теперь у всех ведь телефоны. Видно, говорили. И их обоих… Вечером ждут стадо. Стадо пришло, а пастухов нет. Пошли – а они оба мертвые в поле валяются.