А теперь вот, девчонки, я до сих пор, знаете, у меня мысля какая. Вот Бог, Бог, Бог есть, я согласна, есть. Хорошо. Бог есть, есть. А стран-то сколько? А вера у всех разная. Вот и пойми здесь. Вот и обряд другой, и похороны. Я в Заволжске жила, у нас что-то хоронят, ой, не обскажешь. Соседка хоронила. А мы с балкона глядели. Ни поминок, ни народу. Мужа хоронила женщина, в красном платке. Прибежало два мужика, гляди, гляди-ка, гляди как у людей. Такой ящик, пришли, взяли его на плечи, сидя в простынке обернутой, и покрывало старенькое. Вот, схватили и помчались бегом. Поминки будут только завтра, сейчас никаких поминок, ничего. Посадили там его, не успел прийти, а уж говорит: «Гляди-ка, вон, покрывало-то вон висит, проветривается». Вот как хоронят, да?
С: А как правильно?
ЧВА: Правильно. И Бог у них свой, и вера своя. Вон, не даются книжек-то, пихают, вон, в ящик. Люди, которые понимают, они не возьмут так, а ходят тайком-то, вот там пишут, там же писано, и на картинке нарисовано. Мать хоронила сына. Я вот все это буду вспоминать, мать больно шалила, и через какое-то время он пришел, она его встретила, на картинке нарисовано, идут обнявшись. А что такое? Значит, приходят?
С: А как правильно хоронить? Вот человек умер, как его правильно хоронить? Что нужно делать?
ЧВА: Что с ним делать? Собирать да хоронить.
С: А как?
ЧВА: Как. Ой, я тебе на это скажу, теперь власть надо говорить. У нас как было, так и в Хотимле молодых много было, музык было до этого. Из Южи приезжали с музыкой. Как только ждем в Домнинке, сейчас какого-то будут хоронить. Тук – и загудели. Да как было хорошо! С музыкой хоронили, да. А сейчас отпевать домой привозят, а по делу – в церковь. А в церковь приехать, вот в Хотимль, тут пристроили, а то ослепится, и можешь ебнуться, и в живых тебя не будет, только на машине туда подъехать, на машине не проедешь, и все отпевают дома, вот. Меня, пожалуйста, меня не надо в церковь. Я не заслужила в церковь. Я не молюсь, а людей вон, святые, молятся, посты соблюдают, кто как с ума сходят. Все по-своему. А с другими-то странами, а как же, значит, они тоже молятся, кому-то там есть Бог, а считают, Бог – это одно целое на всех, да. Ну как, вот, скажи, как тут понять?
С: Никак.
ЧВА: Никак. Вот это конечно. Вот и думаю: Господи, я вот книжечки все прочитаю, мне которые. Там пишут совсем по-другому, чем вот в наших книжечках, в молитвенных, молитвы, все по-другому. А Бог, Бог, Бог. Только Бог. Как же он успевает на все это, на всех? Ой, нет, я вот с этим не согласна. Ой, Господи, царица мать небесная!