[Ранее рассказывала историю, как она с бабушкой ходила в лес. См. XXIa-15 д доп.] Ещё… Вот э́то мне понра́вилось. Оди́н раз я спала́, вот, вишь как, молоде́ц, девчо́нки, вы мне… мальчи́шки… [Смеется.] Я просну́лась, стра́шный сон был, стра́шный о́чень сон. Я так пла́кала, а она́ гъвъри́т: «Не бо́йся, Галчо́нок, сейча́с». И она́ мне пока́зывала, «Мы щас, – гъвъри́т, – перекре́стим поду́шку». Ду́маю, как перекре́стим, про́сто… И вот, када́ она́ крести́ла, и я вот э́то я то́чно по́мню её слова́, что… Я и по́мню, как она́: «Кресто́м крещу́сь, спать ложу́сь, а́нгелы по бока́м, отойди́ от меня́, враг». Вот э́ти… вот э́то я то́чно. Она́ гъри́т: «И ты запо́мни, когда́ тебе́ бу́дет вот кошма́рные сны, и получа́ется, что ты засыпа́ешь, опя́ть, а он продолжа́ется э́тот сон, то ты вот так сде́лай [нрзб.]. А лу́чше всего́ вобще́ ещё не ложась спать, перекрести́ла поду́шку, легла́ и спи, те бу́дет всегда́ хоро́шие сны», вот э́то я то́чно по́мню. Почему́, потому́ что стра́шно бы́ло. [Усмехается.]