С: А вот у вас, это, на масленицу-то у вас жгли костры, было такое у вас?
КАН: Чего? Да, жгли. Жгли по всей гати.
С: Костры на масленицу жгли? Да?
КАН: Собирают мальчишки эти баллоны, вот с машин. Старые, колхозные. Выдают им. И они эти балоны сжигают, и всю ночь. Придут. Ни кожи, ни рожи все, в этой, в грязи. Да. Вот. На гати. Не где, не на поле, а на гати, и вот гать, где мосты-то вот, так называли. Да-да.
С: А, где мосты. У реки да? Это у реки, да?
КАН: Да-да. Да. По краям. Не по середке, а по краям дороги.
С: Понятно. И катали эти колеса или просто жгли они их?
КАН: Вот так. Жгли. Жгли. Делали, и чучело делали.
С: Жгли? А чучело делали?
КАН: Всякое. Вот только теперь уж затихли. Нет никого уж у нас. Нет никого в селе. Некому уж.
С: Какое чучело было? А, то есть их несколько, да?
КАН: Да кто как нарядит. Ну не...это... Один-то один, все. А кто чего. Кто блинов напечет. Кто чего, свое.
С: А лицо чучелу рисовали? Лицо рисовали чучелу? Глаза, нос. Одевали его?
КАН: Да, да, да. У нас в одежде было такое. Крашеный дом, кирпичный вот. Идешь к мостам на правую сторону дороги. Он у нас там тоже. Дача, никак все время живет здесь, в Волокобине. И лето, и зиму. Сеет и сейчас все сеет.