КАН: Она вот при мне. Мы с ней как-то шли. Мужа моего сестра. А мы ладно жили. Да. Она тоже веру=, верующая была. Она тоже давно умерла, Валя звали ее. А я все живу. Ну уж мне немного, девчонки, жить осталось. Я чувствую, что я слабею. У меня уже силы исходят. Чувствую, что скоро, наверное, я в березовую рощу. У нас кладбище-то рядом свое. Никуда. Я говорю: 'Может, буду я, в Шую увезете, мне будет плохо'.
С: В березовую рощу?
КАН: А все равно, думаю, на свое место. У меня тут мама... матушка неродная, два сына, муж, и свекр со свекровью в ограде. Пять человек, матушка неродная в другой ограде. Подружки мои все тут. На нашем кладбище.
С: Да. К своим...
КАН: И где бы не, не, не жили, все везут на кладбище на наше. Жители наши. Золовка-то вот жила во Владимире, а ее привезли сюда хоронить. И мужа ее привезли сюда хоронить. И шуйские-то вот, кто у нас, здешние жители, все едут на кладбище на наше.
С: Почему? Чтобы быть поближе?
КАН: Да, со своей сем... со своей семьей.