[Прежде чем приехать в Спиридонову Буду, свояченица ТАМ отправилась в село Ларищево посоветоваться с колдуном.] И мне раска́зывают: када́ она́ зашла́ в э́то… и сказа́ла, что вот, я хочу́, он же откры́л кни́гу, и он про э́то село́ сказал… гъри́т: «Э́то… у́жас». У него́, во-пе́рвых, она́ заме́тила, что у него́ во́лосы так подня́лись. Он сказа́л: «Там не́ту бо́жьего све́та, он не пробива́ется, насто́лько чернота́». [Это про Спиридонову Буду?] Да, да! Вот она́ прие́хала, и он сказа́л: «Вот э́ту же́нщину береги́сь – к вам прихо́дит,» – а у меня́ ж свекро́вь така́я, вы у неё наъ\рно бы́ли, Олимпиа́да Проко́фьевна, учи́тельница. […] И вот, когда́ – получа́ется так, что… он сказа́л, что придёт же́нщина, он описа́л же́нщину… А к свекро́ви приходи́ли же́нщины, а та без внима́ния, она́ со все́ми дру́жит, и как ей э́то… «Э́та, – говори́т, – придёт же́нщина соль проси́ть». Почему́ – потому́, что в… вот э́та золо́вка пое́хала, и́ли кто она́? Своя́ченица пое́хала к э́тому де́ду, и он сказа́л, ну, как он ей оберёг сде́лал, что ока́зывается, тут у нас о́чень мно́го люде́й, кото́рые э́то… Гъри́т: «Придёт» и описа́л. То́лько она́ прие́хала, и прихо́дит э́та же́нщина. Я не поняла́, ду́маю: что ж за сканда́л? Она́ руга́ется с свекро́вью, что та даёт соль, выхва́тывает э́ту соль и не даёт. И там така́я… ну как, ругня́ э́та бы́ла, и всё-таки она́ на своём настоя́ла, же́нщине э́той соль не дала́ – вот верь и не ве́рь. И пото́м она́ мне рассказа́ла, что э́тот мужчи́на мне описа́л, что ма́ленького ро́ста во така́я же́нщина придёт за со́лью – не дава́ть. [Не говорят, что сейчас кто-то в селе колдует?] Ой, коне́чно… ду́мают… но мне ка́жется, уже́ те же́нщины – они́ ка́к-то поумира́ли… на кото́рых реа́льно мо́жно бы́ло пове́рить вот. А щас у нас как: ну вот, ви́дят, что, наприме́р, «А, э́та вот та… та… она́ пло́хо… она́ пло́хо обзыва́ется о людя́х, она э́то сде…» Тяжёлые лю́ди – зна́чит, уже́ ж… де́лает, с ней не на́до обща́ться. У меня́ мать в э́то то́же ве́рит, постоя́нно: э́то – сгла́зили, э́то – то, сё… Я счита́ю, ну… Он сказа́л, что све́та бо́жьего здесь не вида́ть, он не пробива́ется, насто́лько здесь чернота́. Вот да́же вот, ви́дишь, как она́ мне рассказа́ла, э́то вот, скажи́, карти́ну писа́ть: вот… вот э́то село́ э́то… чёрно так, что нельзя́ све́ту проби́ться. Поэ́тому я бы да́же сказа́ла, вот е́сли я по́мню ребёнком я приезжа́ю в село́, в дере́вню в э́то Крёмово, я сама́ с Крёмова и… родила́сь там. Я понима́ла ребёнком, что там энергети́чески легко́, тут – сложно. Тут ну́жно ка́к-то жить сам себе́, и постоя́нно те зави́дуют чё-то, постоя́нно ты на слуху́ почему́-то, постоя́нно вот… тако́е с… село́ тяжелова́тое. Ну… тут да́же, мо́жет, я не зна́ю, где вы бы́ли, э́то… по лю́дям оно́ за… так заме́тно, что тяжелова́то.