[А у вас змей много?] Мно́го чего́? [Соб.: Змей.] А, змей мно́го. [А не говорят ничего, когда встречают змею?] Ой, я не зна́ю, вот Наде́жда Ива́новна же, э́та, Вычужа́нина расска́зывала. Она́ говори́т: «Шла отту́да, и возле овра́га, – там овра́г, у нас ви́дите, кака́я ме́стность овра́жная, – змея́, – говори́т, э́то, как она́ останови́лась и́ли что, – а она́ вот так\ вот, – говори́т, – извива́ется, извива́ется. А я, – говори́т, – останови́лась ещё и смотрю́ на неё. А пото́м пришла́, – говори́т, – домо́й, как пло́хо мне, – говори́т, – ста́ло, как мне пло́хо». А пото́м свекро́вь ей говори́т: «Заче́м ты смотре́ла на змею́!» Вот, ви́димо она́ что́-то зна́ет, что нельзя́ смотре́ть. Я вот вну́ку грю: «Ва́нечка, встре́тишь – убега́й скоре́й, то́лько не кричи́. Крича́ть, говорят, нельзя́. Не кричи́, бы́стренько уйди́ и всё. Не смотри́, – говорю́, – на неё». А мы, я вот в год змеи́ родила́сь, а сама́ змей бою́сь. Муж в тепли́це в том году́, наве́рное, захо́дит: «Га́ля». Я говорю́: «Что? – А я змею́ уби́л в тепли́це». [Смеётся.] Я тепе́рь захожу́ и всё, смотрю́. И пото́м у нас вот волье́р, соба́чка, пе́ред волье́ром оди́н год то́же соба́ка ла́ет-ла́ет, а я гря́дки поло́ла. Захо́дит: «Га́ля, ты зна́ешь, что Ро́мка там, что, на змею́ так ла́ял?» «Ой, уби́л-уби́л, ла́дно, лишь бы я не ви́дела». Мно́го змей, мно́го. [А не говорили, что змею надо или не надо убивать?] Говоря́т, что нельзя́, а я вот да́же на поко́се в исте́рике, пришла́ одна́ коси́ть, он на маши́не рабо́тал, нельзя́ бы́ло, а я пришла́. И вот, где мы обы́чно отдыха́ли, берёза была́ там, костёр жгли, и сиде́ли, отдыха́ли, обе́дали, она́ вот… на пеньке́ тут лежи́т. Я в исте́рике ви́лами би́ла-би́ла, би́ла-би́ла, не зна́ю, как… ой, ой, не зна́ю, я бою́сь их. И вот, грех взяла́ на́ душу – одну́ змею́ вот я уби́ла. Ну неуже́ли мы тут, су́мки у нас. Ну су́мки стара́лись подве́шивать, рюкзаки́ с едо́й, потому́ что ма́ло ли, мо́жет заползти́. [То есть нельзя убивать змею?] Ну говоря́т, что нельзя́, а… убива́ют. Куда́ дева́ться.