[Ранее ВВН рассказала, как попала в Ермаки по распределению.] [И здесь же за́муж вы́шли?] И зде́сь за́муж вы́шла, аɣа́. Он… его [мужа] прапра́дед, Кру́пников Проко́пий… Проко́пий… я не по́мню, Емелья́нович, что́ ли… Он, зна́чит, был вот и́менно про… э́тим… открыва́телем, Ермако́в-то. Да. Вот он пе́рвый-то пришёл. Ме́льников… Ме́льников… Евдоки́м. О́тчество не зна́ю. И вот он, зна́чит, и бра́тья его́ пришли́ вот и созда́ли Ермаки́. [… – Отвлекается на рассказ о создании в школе музея, через некоторое время возвращается к теме основания Ермаков.] В о́бщем, они́ прие́хали, вот э́ти переселе́нцы, «самохо́ды» их назва́ли, потому́ что свои́м хо́дом. [Самоходы – самоназвание переселенцев из Могилевской губернии, ныне Гомельской области Белоруссии, пришедших в Сибирь в конце XIX в.] Вот То́лина ба́бушка, му́жа моего́ ба́бушка, зна́чит, – Кру́пникова Елизаве́та Проко́пьевна, ну, пото́м Веренко́ва, – она́, зна́чит, говори́ла, что ей бы́ло шесть ле́т всего́, когда́ они прие́хали. А с… Я говорю́: «Ты с како́го го́да?» Она́ говори́т: «Я не по́мню». Докуме́нтов не́ было, и поэ́тому… «Я с Ле́ниным, – говори́т, – с одного́ го́да». [Смеётся.] Ты́сяча восемьсо́т семидеся́тый го́д. Два́дцать второ́го апре́ля мы та́к и отмеча́ли э́тот де́нь рожде́ния. И вот, в о́бщем… они́ привезли́… Ведь зна́ете вот… таки́е, по-ви́димому, работя́ги они́ бы́ли. Они́ привезли́ пчёл сюда́, они́ привезли́ и бо́чки, вот пи́во вари́ть, они́ привезли́ и тка́цкие станки́. Зате́м, зна́чит, лён се́ять – вот э́то вот се́мя, се… семена́ льна́ привезли́, се́мя. Пото́м, зна́чит, мно́го-мно́го они́ привезли́ и́менно отту́да. Вот они́ же вот пя́ть… Го́д прожи́ли они́, пя́ть избу́шек здесь постро́или, вот э́то То́лин-то д… пра́дед. Кру́пников-то. Зна́чит, пя́ть лет… ой, го́д прожи́ли, пя́ть избу́шек сруби́ли, и пое́хали они́ зате́м за свои́ми туда́ ро́дственниками. Э́то… Прие́хали и вот… «Мы тут на́чали». Тепе́рь… Доро́ги не́ было, дак и́х все руга́ли: заче́м они́ сюда́ прие́хали? [Смеётся.] Ну а Ермаки́ почему́ называ́ется – ве́рсий о́чень мно́го. Говоря́т, Ерма́к и никогда́ здесь и не́ был. Он утону́л-то в на́шем… Вага́е [ВВН родом из Вагайского района.]. Утону́л. Како́й? Ты́сяча пятьсо́т како́й-то или ты́сяча шестисо́т како́й-то, не по́мню, со́рок девя́тый год, что́ ли. А э́то… Не по́мню год, не бу́ду вра́ть. Зна́чит, говоря́т, он здесь не́ был. А почему же Е́рмаки? А скоре́е всего́, потому́ что на яру́ располо́жены Ермаки́. Вот така́я вот ве́рсия. Но одна́ из ве́рсий, что зде́сь Ермаки́… Ерма́к бу́дто бы побыва́л, а втора́я ве́рсия, что раз на возвы́шенности… А они́ э́то… «я́р» у них называ́ется, возвы́шенность, у белору́сов. На яру́ нахо́дится э́та… дере́вня. Они́ бу́дто бы плы́ли по реке́, п…. плы́ли по реке́. Зна́чит, и вот… Вот та́к вот по дере́вне, вот отту́да плы́ли, плы́ли, плы́ли… Вот как на́ша у́лица, вот та́к вот пря́мо, там Гали́на Алекса́ндровна живёт. Вот доту́да они́ доплы́ли, йим оч\ень понра́вилось, и они́ зашли́ на приго́рок на э́тот и реши́ли посмотре́ть: что́ же? И когда́ наклони́лись, они́ приложи́ли у́хо к земле́, йим показа́лась тако́й горя́чей вот э́та… земля́, и как бу́дто бы там что́-то клоко́чет. Вот та́к расска́зывали, это те́ ещё, э́то… йих уже́ не́т сейча́с, они́ у́мерли. И вот поэ́тому… [… – Отвлекается на рассказ о мемуарах В.Ф. Шугли и известных посетителях музея.] [Вы сказали, что они приложились ухом к земле, и там что-то клокотало, это что?] И вот чт… йим, вот зна́ете, почу́вствовалась така́я теплота́. Отту́да вот, пря́мо вот, знае́те… «Вот нигде́ тако́го, – говори́т, – не́ было, нигде́, а вот и́менно зде́сь». Вот э́ти все спра́шивают: «Почему́ они́ не останови́лись да́льше, где До́лгушино [Долгушино – село в Викуловской районе, приблизительно в 50 км. от Ермаков], наприме́р, чтоб побли́же к Ви́кулово. И́ли, зна́чит, где́-то побли́же. А почему́ они́ и́менно сюда́-то вот прие́хали?» А вот йим зде́сь… И по… Вот предста́вьте себе́: векова́я тайга́. Вот останови́лись они́ и́менно зде́сь.