[Не слышали, что кто-то на свадьбе внезапно в волка превратился?] Моя́ ма́ма расска́зывала… Вот, что э́то, бы́ли о́боротни… Ну, там, да́же, мо́жет, не… не у неё в мо́лодости, а мо́жет… ещё ка́к-то во́т. Ну, я слы́шала, что бы́ли вот э́ти. И и́менно вот, то во́лком, то… ко́шкой како́й-то… превраща́лись. Ну, э́то… расска́зы то́лько. [Они сами превращались?] Ну, эт… Э́то всё свя́зывали с колдовство́м, вот ти́па того́, что вот така́я же́нщина была́ плоха́я, что она́ мо́жет там кому́-то вот, е́сли ей что́-то ей сде́лал не то, она́ мо́жет во́т пото́м навреди́ть. А пото́м как её уга́дывали там, наприме́р, хто́-то уда́риў там, по руке́, и́ли там… че́м-то секану́л – у неё во́т на сле́дующий там день, у неё тра́ўма э́та по… появля́лась. Вот, э́то расска́зы, э́то… тут. И́менно с ма́миной стороны́ тако́е… слы́шала. Ба́бушка говори́ла. [То есть, когда эта женщина была в виде какого-то животного, её ранили?] Да, в ви́де и́менно живо́тного, а как её узна́ли, я ж говорю́, что, там, кто́-то огрэ́л че́м-то, а, ну пото́м… [Смеётся.] Вы́яснилось, что у неё тра́вма. И́менно туда́, где уда́рили. Ну вот ка́к-то так. [Мама не рассказывала, что они ещё молоко забирали?] Расска́зывала. Э́то да́же есть где́-то… напи́сано в э́тих кни́гах же. Хто выпи́сывает, хто занима́ется вот э́тими вся́кими… шепта́ниями, колдо́вством. Бы́ли же́нщины у нас, что забира́ли… Наприме́р, у сосе́да хоро́шая коро́ва, молока́... мно́го даёт. А у них не така́я. Зна́чит, э́то бы́ло на како́й же… на Ю́рьев день. Э́то где-\то в ма́е, наве́рно… в нача́ле ма́я Ю́рьев день называ́ется, пра́здник тако́й. И вот, зна́чит, у́тром, ра́но, выноси́ла в огоро́д, на траву́, расстила́ла ска́терть. Та же́нщина, кото́рая хо́чет забра́ть молоко́, ну, как бы вот, и росу́ собира́ла вот на э́ту ска́терть, и… Ну так, там же на́до говори́ть что́-то, э́то не про́сто росу́ собира́ть. Че́м-то она́, там, и́ли грабля́ми, и́ли чем, собира́ла росу́, шо́-то пригова́ривала. Пото́м у сосе́дней коро́вы молоко́ пропада́ло, а… а её коро́ва ста́ла… ну вот тако́е. Таки́е ба́йки бы́ли. [Усмехается.] Вот. Э́то уже́ у ма́мино в… вре́мя говори́ли. Да́же ж называли и люде́й, кото́рых э́тим занима́лись. Чё-то их боя́лись пото́м… [Смеётся.] Вот. [Что делали против таких людей, например, чтобы корове молоко вернуть?] Ну, на́до бы́ло загово́ры каки́е-то говори́ть, шо́-то де́лать, вот и́менно, она́ ж э́то де́лала с… колдова́ла что́-то. Ну, на́до люде́й иска́ть бы́ло. Так… кто́ его́ зна́ет. Ну, ка́к-то вот… вот э́то у ме… [Смеётся.] У меня́ хорошо́ в па́мяти оста́лось, и что я да́же немно́жко ве́рила в э́то, ду́маю: «Хто его́ зна́ет». Ка́к-то вот э́то на, ну, на приме́рах, тут, в селе́, на приме́рах бы́ло, поэ́тому тех люде́й поба́ивались. [Не было случая, что кто-то подсмотрел за этой женщиной и стал повторять за ней?] Повторя́ть невозмо́жно, потому́ что э́то на́до знать, на́до знать, что́ говори́ть, э́то на́до знать вот э́ти все… прибау́тки. А отку́да ты их зна́ешь, е́сли… Есть же до́брое вот э́то вот всё, ну, как бы, бе́лая ма́гия и чёрная, вот, ну… е́сли сравни́ть. Так есть хоро́шие лю́ди, кото́рые, ну, про́сто во́т помога́ют, ле́чат, ещё шо́-то де́лают, а есть – наоборо́т, вот, де́лают зло лю́дям. Вот. [Не пытались защититься от таких людей?] Ну, так э́то на́до то́же знать. Мне, наприме́р, сестра́ говори́ла, вот пе́ред тем, как уе́хать, ой… [Вздыхает.] [Ранее рассказывала, что сестра гадает, лечит молитвами. – См. XXa-2, 17 а, 18.] У Краснода́р она́ переезжа́ла, говори́т: «У́тром выхожу́, а у како́е-то… полнолу́ние, открыва́ю кали́тку…» Коро́ву у неё бы́ло… выгоня́ть… Э́то уже́ во, буква́льно в на́ше вре́мя. А, говори́т, на э́то… «Ку́ча ме́лочи лежи́т на кали́тке. Ну, пря́мо… мне на́до её пере́... переша́гивать. Я бего́м, – говори́т, – на сово́к, убра́ла». А… ну что, коро́ву ж на́до выгоня́ть в э́ту ж са́мую кали́тку. Ну. Пото́м, говори́т, по́ехала она́, куда́ она́... на Уне́чу [город в Брянской обл.] куда́-то е́здила… Что де́лать с э́тим? А она́ гово́рит, что ничего́, там, ну, други́е па́лят, выно́сят на доро́гу, на четы́ре доро́ги, па́лят, всё э́то, облива́ют там че́м-то. И́ли в во́ду броса́ют. Она́ говори́т: «Никуда́ не выноси́, не броса́й, ничего́ не де́лай. Отнеси́ на кла́дбище, собери́ всё э́то, там, на сово́к и́ли куда́, отнеси́ на кла́дбище. Ну, вот, ты на кого́ ду́маешь, хто там, наприме́р. Ты предполага́ешь, кто э́то теб\е сде́лал?» Она́ говори́т: «Ну да». Ти́па… сосе́дка друга́я, с друго́й стороны, говори́т, она́ ви́дела. У́тром ещё до того́, как ей вы́йти. «Э́та, – говори́т, ну, бы́стренько от её двора́ от… что́-то сыпану́ла и ушла́. Ну я ж, – говори́т, – не побегу́ за ней "чё ты там де́лала?" Крутну́лась во́зле кали́тки и ушла́». Ну, в о́бщем, ви́дели. В дере́вне ж у нас так. [Смеётся.] Вро́де никого́ не́ту, нигде́. Ока́зывается, все тебя́ ви́дели. Вот пройдёт вре́мя, и все тебя́ ви́дели, шо ты куда́-то там шёл, что́-то де́лал, и… А сам ты никого́ не ви́дел, и ка́жется ж то́чно оди́н был. Нет, тако́го не быва́ет. Вот. Она́ говори́т: е́сли ты зна́ешь, наприме́р, допу́стим, Та́ня э́то де́лала, так? Ты иди́ на кла́дбище и э́то са́мое… Попроси́ проще́ния у той моги́лки… Ты зна́ешь, там захоро́нена же́нщина, там Та́ня и́ли де́вушка, и́ли… С и́менем Та́ня. Попроси́ проще́ния, что ты ей ничего́ не жела́ешь, ну, тебе́ на́до зары́ть на э́ту моги́лку вот то, что те принесли́... Зна́чит, вот э́то вот содержи́мое. И всё. Но то́лько попроси́ проще́ния, что: ''Извини́ ты, я не тебе́ э́то принесла́..." ничего́, про́сто… И та же́нщина, х… что тебе́ сде́лала, бу́эт… Боле́ть она́ обяза́тельно… о́чень боле́ть бу́эт». Так оно́ и бы́ло. Э́то она́ мне говори́т: «Ты ни… ничего́ не пали́ там, ничего́ не де́лай, е́сли что… случи́тся тако́е вот, говори́т, отнеси́ на моги́лку». Мне пришло́сь оди́н раз сде́лать. То… то… [Смеётся.] То́же проще́ния проси́ла у же́нщины, говорю́: «Ну ты меня́ извини́, я тебе́ ничего́ не жела́ю плохо́го, но, – говорю́, – так на́до». Вы́сыпала… [А что вам подкладывали?] [ВМВ переспрашивает.] [Что вам подкла́дывали?] Мне — семена́ фасо́ли. [Смеётся.] За что, не зна́ю, я никуда́ не хожу́, никого́ нь… […] Никого́ не тро́гаю. [Смеётся.] Ну, мо́жет, да́же лю́ди, кото́рые занима́ются э́тим де́лом, они́... Им на́до де́лать. Вот е́сли плохи́ми дела́ми занима́ются, подхо́дит полнолу́ние… э́то мне уже́ сестра́ расска́зывала, говори́т, им… им на́до. Вот кому́-то. Всё равно́ кому́. А им на́до шо́-то, там, плохо́е сде́лать. Ина́че… я не зна́ю, что там ина́че уже́. Им пло́хо пото́м. Вот, вро́де того́. Я ей позвони́ла, говорю́: так и так. Она́ говори́т: «Да мо́жет не потому,\ что там тебе шо́-то жела́ли плохо́е, а про́сто челов\еку на́до что́-то сде́лать, она́ шла по пути́ и сде́лала». Ну дак вот пришло́сь проси́ть проще́ния, вот и… ходи́ла… [Смеётся.] То́же на кла́дбище носи́ла. Хто его́ зна́ет, мо́жет, э́то оно́ про́сто так, ну… я ду́маю, что не про́сто. [Вам насыпали куда-то под калитку?] Да, фасоль. Чего́ б она́ тут… Ну, мо́жет, де́ти, ну Бог его́ зна́ет. Ну, када́ вот оно́ так неесте́ственно всё, так ду́мки вся́кие есть… [Усмехается.] Не зна́ю. [Не говорили вам, что люди, которые что-то такое плохое делают, тяжело умирают?] Да… да, у нас… недалеко́ сосе́дка… была́, говори́ли, так броса́ло её... с крова́ти, что вся поби́та, она́ и лежа́ла в синяка́х. На лице́ синяки́ бы́ли, везде́, вот… Ну, а э́то са́мое… у меня́ её родственница́ бра́ла молоко́, покупа́ла, у меня́ коро́ва была́ тада́ ещё. Ну, про… покупа́ла молоко́, а она́ говори́т… Я говорю́: «Ну как там твоя́ тётя, э́то са́мое…» Она́: «Ой, ей так пло́хо, – она́ говори́т: – Её вот броса́ет с э́того… с крова́ти… что н… и… привя́... привя́зывать ка́к-то бу́дешь…» Она́ ж ну… парализо́ванная вро́де была́ и сама́ не дви́галась. Так говори́т: «Положи́ли матра́с на поў и её положи́ли». А то, говори́т: «Да́же хорони́ть сты́дно, ска́жут, би́ли…» Она́ вся́ в синяка́х. Вот, то́лько отойду́т на мину́ту, её как гро́хнет кто́-нибу́дь об по́л… вот. Э́то уже́ да́же вот… [усмехается] буква́льно во-во́. [Делали что-нибудь, чтобы они умирали легче?] Где́-то поднима́ли… на кры́ше… каку́ю-то… э́ту… как э́то… В потолке́ ра́ньше ж бы́ли до́ски, так вот каку́ю-то до́ску взрыва́ли… Тогда́, говор\ит, загуди́т что́-то, вот тако́й во́здух пойдёт вверх. И она́ умира́ет. А до э́того бу́дет её ко́рчить, корёжить… У меня́ сосе́дка, вот тут вот дом разру́шенный ря́дом, э́то сосе́дка у меня́ тут жила́. То́же вот ба́бка ста́рая… не… та сосе́дка, что с на́ми уже́, а её мать. Её и выноси́ли – весна́, хо́лодно, её... э́то… До́чка вы́несла на у́лицу… в э́ту са́мую, ну не могли́. Что зря де́лало, корёжило, кричала́. Так они́ её так… в таку́ю неота́пливаемую подсо́бку вы́несли, она́ там лежа́ла-лежа́ла, не умира́ет, а они́ опя́ть в дом. Дак пока́ вот э́то не подня́ли… э́то са́мое… до́ску… на потолке́... не вскры́ли. Говори́т: «Как загуде́ло что́-то, и она́ на́чала умира́ть». [Усмехается.] Ну… вот так вот… не зна́ю. Я ли́чно сама́ э́того не ви́дела, ну вот… Тут уже́ ж вот н… на глаза́х. [Зачем её на улицу выносили?] Ну чтоб умерла́ быстре́й, а она́ ни… ничего́. [В смысле на холоде?] Да, ну в смы́сле так, и хо́лод, оно́ ж уже́... ну тако́е состоя́ние, что действи́тельно уже́ челове́ку там под девяно́сто, она́ уже́ ста́рая… Корёжит, кричи́т, ну она́... нам… И она́ не живёт, а му́чается. Ну так она́ вы́несла её... Ну, до́чка така́я была́... бессерде́чная. [Смеется.] Вы́несла её, ду́мает, она́ полежи́т там, ну… одея́лом укры́ла, есте́ственно, не то, что н… разде́тую, а… Ду́мает, полежи́т, в хо́лоде ка́к-то быстре́й, и… не ви́деть же э́того уж, хотя́ бы но́чью. А она́ и там не умира́ет. [Усмехается.] Так наза́д в дом забра́ли. Ну э́то уже́ в моём вот… ну, я э́того не ви́дела, а вот разгово́ры таки́е бы́ли. [Не говорили, кто их мучит?] Ну, нечи́стая кака́я-то… си́ла. Дья́вол, мо́жет, не зна́ю кто… [Усмехается.] Они́ ж с ке́м-то… они́ ж с ке́м-то обща́ются, с потусторо́нним ми́ром с каки́м… вызыва́ют… прости́ Господи, не зна́ю, кого, как э́то назва́ть [смеется]… черте́й, что́ ли. Чтоб они́… Да, даю́т им зада́ния вро́де, ну вот так вот, ка́к-то. [Что за задания?] Ну… что́-то плохо́е де́лать. Наприме́р, там: «Иди́те, вот… то и то де́лайте». Они́ де́лают. [Они что-то за это просят?] Ну, е́сли ты… А вот ещё что… Ну, так э́то, мо́жет, галлюцина́ции про́сто вот, с медицинской то́ч…чки зре́ния, вот… Что… пе́ред тем, как пове́ситься, у нас… мужчи́на говори́т: «Сижу́. Во двор хо́дят… в шля́пах чёрных и… и зову́т меня́». Ну, дак я ду́маю, что э́то у него́ кры́ша, наве́рно, пое́хала. Он с жено́й… говори́т: «Ну, пока́... Не помина́й ли́хом». И ушёл. И пове́сился. [Смеется.] Так говоря́т, он расска́зывал, что… э́то са́мое, зову́т его́. Ну, дак э́то, я ду́маю, что с голово́й пло́хо, а… не зна́ю. Он то… таки́ми дела́ми не занима́лся… вот. В смы́сле, сам. А вот э́ти же́нщины занима́лись. [Они не передали свое умение кому-то?] Да почему́ ж не переда́ли? Переда́ли. [Они родственникам их передавали?] На́до кому́-то переда́ть обяза́тельно. Е́сли не переда́шь, так… вообще́, вот э́та вот… смерть тяжёлая, э́то говори́т о том, что они́, значит, не всё переда́ли ли. И е́сли переда́л челове́к кому́-то друго́му, он умира́ет, как обы́чный, ну так говоря́т, а е́сли нет – тада́ тяжело́, вот э́то да… Отойти́ в тот мир… с э́тими греха́ми. У меня… с… она́ ж по-сосе́днему э́та же́нщина жи́ла… По́сле сме́рти ма́тери… У меня́ вот до́чка выходи́ла за́муж, ну вот тут весе́лье, тут э́того ещё до́ма не́ было. Верне́е был, но не тако́й… тут ла́вочка друга́я была́ и там… Ну, мно́го ж люде́й, о́чень мно́го, ко́ло ста челове́к бы́ло, представля́ете… Во дворе́, там… э́ти скаме́йки, всё… Я её зва́ла, ну… хо́чешь, не хо́чешь – сосе́ди. Зва́ла ж на сва́дьбу, всё. На сва́дьбу она́ не пришла́. То́лько привезли́... А распи́сывались… У меня́ зять со Злы́нки, с го́рода… с на́шего… так э́то са́мое… то́лько неве́сту привезли́ и́з-под ро́списи. Маши́ны подъе́хали, тут мно́го маши́н, вот. А тут вот лежали, вот где у нас гара́ж, вон недалеко́... тут лежа́ли коло́дки, ну э́то… брёвна… там, ку́чей. Что́-то мы стро́ить собира́лись и мы их оттяну́ли туда́ пода́льше, потому́ шо сва́дьба, чтоб не меша́ли. Ну, вот. Она́ вы́шла. Люде́й тьма… Все… зна́чит, она́ вы́шла ти́па молоду́ю посмотре́ть. Се́ла на э́ти коло́дки. Вы представля́ете? Ну моего́ во́зраста она́ была́, ну, шеся́т там… с небольши́м, Бог её зна́ет, ско́лько ей тада́ бы́ло, мо́жет, се́мьдесят, не зна́ю... Ну, в дере́вне… [Показывает на косынку.] Во́лос ре́дкий, а лицо́ тако́е большо́е… дли́нное. [Смеется.] Она́ все э́ти… свои́... три волоси́ны распусти́ла вот до сих пор… [показывает, что волосы до плеч]. Представляете? Седы́е… [Смеется.] Ну, к чему́ вот ты их распусти́ла? Шо э́то, пара́д како́й-нибу́дь? [Смеется.] Или что́… Я понима́ю, идти́ куда́-то… [Смеется.] Так ти хвост бы завяза́ла, ти что́-нибудь. Вот она́ се́ла… Ни на кого́ не гля́дя сиди́т… [смеется] и распусти́ла вот э́ти космо́ття. Я вышла, мне… трясти́ ста́ло, я вы́шла встреча́ть неве́сту, забы́ла, что на́до говори́ть… с ико́ной вот тут… [смеется] здесь стоя́ли. У меня́ дар ре́чи отняло́, че́стное сло́во. До сих пор вот… пе́ред глаза́ми э́та ба́ба сиди́т. Ну, говоря́т: «Тут уж поня́тно, хто что де́лает». Ну… Ну ладно, сня́ла б ты косы́нку, там… ну, узело́к како́й-то сза́ди. Да и она́ и… никада́ не снима́ла, она́ всегда́ вот в тако́м виде каком… [смеется, показывает на себя, имеет в виду, что волосы убраны под косынку] каком-нибудь. Ну… ну, мы ж в дере́вне, Господи́, там занима́есся с хозяйство́м, дак не до э́тих воло́с. Ну, а то вот и́менно… И вот они́ вот ре́дкие таки́е… [смеется] белые… И у неё лицо́ тако́е кру́пное… Ну э́то что́-то. А ещё я ви́дела, полнолу́ние… вот ког\да... Я её боя́лась, ну… И… у неё там, за до́мом… тако́е… ну, вот, нежило́е тако́е, там дрова́ сла́живали, тако́е… Вот она́ стои́т, чем\-то нак…ки́нуто на ней… то́ ли про́стынь, то́ ли не зна́ю что, мо́жет, одея́ло како́е бе́лое. И она́ вот так на себя́ наб… наки́нула его́ [показывает, что одеяло накинуто на плечи], оде́жды не́ту. И опя́ть же во́лосы распу́шшены, а тут луна́ ўпереди́... и вот она́ стои́т вот… вот так вот… [Показывает, что женщина повернулась к луне, сложив ладони вместе.] И что она́ на ту луну́? А и я чё-то там ходи́ла по огоро́ду, уже́ вот… су́меречное, тако́е ве… вече́рнее вре́мя бы́ло. Меня́ опя́ть тряхану́ло, я бего́м в дом, говорю́ т… «Погляди́те, что де́лается». [Усмехается.] Вот ви́дела свои́ми глаза́ми вот э́то вот. [Т.е. она стояла голая, накрывшись простыней?] Да, вот про́сто вот так набро́шено на пле́чи, как шаль, ну бе́лая… и́ли про́стынь, и́ли я не зна́ю, что́-то тако́е. Вот она́... в проёме э́тих двере́й… И луна́. А луна́ вот висит, как… така́я вот большу́щая быва́ет она́. [Показывает, какая была большая луна.] И вот она́ э́то… что она́ там… так ру́ки подня́ла, что она́ там и́ми… Ну а у меня́ до́чку вот э́та… [Смеется.] [Что эта женщина хотела сделать на свадьбе?] Не зна́ю. Она́ не подошла́ ж сюда́. Лю́ди ж… круго́м… молодёжь, э́то… Я не зна́ю, мо́жет, ещё хто смотре́л, но я́-то, я́-то зна́ю её... И вот так глядь… У меня́ така́я речь была́ пригото́влена, мне уже́ моя́ крёстная ше́пчет что́-то… А у меня́ не… [Усмехается.] А у меня́ её не́ту, я всё забы́ла, что хоте́ла говори́ть, я повторя́ла… Та говори́ла мне, а я уже́ и повторя́ла за ней, как попуга́й, вот… Мне… по… шоки́ровало э́тот вид. Вот представляете? Он действи́тельно ж был для неё не… не.. не… хоть бы она́ когда́-нибудь, там, ходи́ла с э́тими волоса́ми там… Три волоси́ны! И вот таки́е дли́нные, и вот так вот, до сих пор лежа́т… [Показывает, что волосы были до плеч.] И она́ сиди́т во всей красе́, бе́лая вся вот… седа́я… Ну э́то, есте́ственно, что́-то она́... что́-то она́... Она́ ни на кого́ не обраща́ла внимания́, так вот се́ла на э́ти коло́дки, но́ги вот так поста́вила [показывает, что ноги были расставлены] и сиди́т, и что́-то бубни́т под нос, чёрт её зна́ет, шо она́ там говори́ла, не зна́ю, ну… [Т.е. она хотела сделать на свадьбе что-то плохое?] Что́-то, наве́рно, коне́чно… На сва́дьбах же они́ и де́лают плохо́е во́т э́то, е́сли лю́ди занима́ются э́тим, они́ де́лают на сва́дьбах… На по́хоронах, кста́ти, то́же де́лают. [Что делают?] На по́хоронах беру́т э́то… зе́млю с моги́лки. Беру́т зе́млю с моги́лки, вот на э́той земле́... е́сли они́... на э́той земле́ сде́лают, так и нихто́ не отде́лает. Ещё и помрёшь… [усмехается] кому́ де́лают… вот. Так что на всех мероприя́тиях э́ти лю́ди рабо́тают. [Т.е. берут землю с могилки?] Вот, хоро́нят челове́ка, они́ вот с э́той моги́лки… Во, вы́рыто з… моги́лка, я́ма, а с двух ст… ну, там лежи́т ж… ку́ча земли́, её пото́м наза́д зарыва́ют, вот э́ту зе́млю они́ беру́т себе́, вот. Есть у нас таки́е лю́ди, и сейча́с ещё. Кто их зна́ет, что они́ де́лают. Ну щас про́ще, щас вот кни́ги э́ти поку… поку… покупа́ют, ма́гии вся́кие… занима́ются… Ну и старина́, коне́чно. [Что они потом с этой землей делают?] А Бог её зна́ет что… Подсыпа́ют… […] куда́-то. Во́зле… тут у нас э́тих… на… Када́ выхо́дишь, крест вот так… [Показывает, что на дорожке перед калиткой был крест.] Вы́сыпан вот э́той землёй жёлтой. [Это вы видели?] Да… Это тепе́рь… Ну, не у меня́ бы́ло, а тут… у люде́й бы́ло. Представля́ете? [Прямо перед калиткой?] Да, вот када́ открыва́ешь… кали́тку, у тебя́, пожа́луста, вот, землёй вы́сыпан крест… жёлтенький. Бог её зна́ет, мо́жет она́ така́я, мо́жет э́то про́сто… Э… зна́ете, я ещё говорю́... лю… Вы зна́ете, вы… мо́жет, про́сто, как, ну… шоки́рует тебя́ вот тем, что… [смеется] что… не та земля́, мо́жет, про́сто де́лают для того́, чтоб твои́ мозги́... э́то са́мое… напи́чкать вся́кой э́той са́мой. Но мне уже́… сестра́ позвони́ла, говори́т: «Не волну́йся, е́сли что не так, так вот собира́й, неси́...» Дак ведь э́то ж на́до знать хто, а так, чёрт его́ зна́ет, на кого́, куда́ неси́... Ну, куда́ неси́... Она́ говори́т: «В ре́чку – бесполе́зно». Вот э́та же́нщина… на Уне́че. Э́то са́мое… пали́ть то́же бесполе́зно. Ну у нас пе́рвое бы́ло де́ло – э́то нести́ на четы́ре доро́ги и запали́ть. Обли́ть, там, соля́ркой, бензи́ном, запали́ть ого́нь. Де́скать, убира́ет. В во́ду в ре́чку броса́ли… где прото́чная вода́. Она́ говори́т: «Бесполе́зно… на́до зары́ть всё э́то… отда́ть земле́... тада́ оно́... получа́ется». И гла́вное то, что тому́ челове́ку быва́ет пло́хо, вот в чём вопро́с… [Смеется.] И́ли э́то совпаде́ние, и́ли действи́тельно бы́ло пло́хо… Ну вот када́ сестра́ моне́ты э́ти отнесла́, так та же́нщина ещё меня́ и звала́ уко́лы да́же де́лать. [Усмехается.] Ей так пло́хо бы́ло… а мы обща́емся… Она́ говоры́т: «Прыди́, поколи́ меня́». Я гово… Ну, а что де́лать? Я СНАча́ла отка́залась, а пото́м ду́маю: «Ой… ещё мне принесёт, пойду́, поколю́». А что де́лать? Ходи́ла её лечи́ла… [Смеется.] А она́ вот… Мо́жет, э́то про́сто соўпаде́ние, э́то ж… э́то ж, зна́ете, как оно́... Челове́ческий мозг… [Усмехается.] Вдолби́шь себе́ что́-нибудь в голову́, мо́жет и не так… А мо́жет, что и есть… мы… ничего́ не зна́ем… [Вздыхает.] Хто его́ зна́ет…