[Не говорили, что утром в Пасху какое-то особенное небо?] Э́то не на Па́ску. На шесто́е ию́ля мы ɣляди́м. Я щас вот, а е́то, дяте́й буди́ла: «Айда́те со́лнце… со́лнышко иɣра́ет». Вот, на шесто́е ию́ля у нас иɣра́ет со́лнышко. А со́лнышко иɣра́е, зна́ешь, таки́ми круɣа́ми, вот так. Вся́кими, каки́е кра́ски есь, таки́ми ён иɣра́е. Ну щас то́лько так вот иɣра́ет, а ра́ньше у нас тётка с ма́мкой ходи́ли коро́ў дои́ли, они́ по ɣоро́ду ходи́ли, и у них то́ка ра… раз мы ви́дели, со́лнышко э́то иɣра́ло. И на ɣра… иɣра́е, и зна́ешь, е́то на меня́ ɣрит: «Зо́йка, э́ти вот, вот э́ти круɣи́, и пря́мо у нас под но́ɣи. Ўот так разлета́ются там, и пря́мо вот мы к ноɣа́м к на́шим, к ноɣа́м вот так. Така́я, – ɣра, – красота́ была́». [А что это значит?] Со́лнышко иɣра́е? Ну вот тако́й пра́здник. Вот. [Не говорили, что это примета какая-то?] Нет, ина́ всю жизнь така́я у нас, шесто́го ию́ля иɣра́ет со́лнышко. У вас же ж ɣо́род, вы не уви́дете, наве́рное, из-за э́того. Я в Новосиби́рск позвони́ла, а Лю́да ɣра: «А мы где уви́дим, таки́е дома стоя́т?» А у нас, я во, вы́шла во, ў се́нки и дяте́й побуди́ла: «Айда́те ɣляди́те». [Это на каждое шестое июля?] Да, да, на ка́ждо… То́лько, то́лько что́бы бы́ло э́то, не па́смурно. Ну, то́же тако́е э́то.