[В доме живет кто-нибудь?] Ну у нас, ну есть у нас э́тот. Домово́й. У нас домово́й, зна́ешь, у нас он моего́ му́жа ужо́ ско́лько лет, наве́рное, ɣо́да тры или чаты́ре, наве́рно бо́льше, наве́рно. И он ему́ поко́я не даёт. [А что он делает?] И ён зна́ешь, ён его́, он тако́й, ён ɣовори́т… У нас и шас есть, у нас и вну́чка уже́ два́дцать, ско́лько… Два́дцать шесть ей, ви́дела, дак она́ так пла́кала, я её лячи́ла. Она́ леɣла́ на посте́ль, ну э́то как я тобе́ расскажу́. ɣовори́т: «Я откры́ла ɣлаза́, стои́т вот тако́й [показывает рукой примерный рост домового – около метра], пэ́ред крова́тью, пу́ɣолцы… по… э́то, ну, э́ти, пу́ɣовки, таки́е блестя́щие, ɣлаза́ таки́е, э́ти, сам такы́ косма́тенький, и всё, я обомле́ла. Я крычу́, а йна у меня́ не дае́тся крыча́ть». Пото́м у́тром, Ти́на ночччю нас разбуди́ла, так пла́чет сама́, так напуɣа́лась айна́. А де́да ён ка́ждый день. При́йдя, е́то, снача́ла ён матяри́вся, а когда́ ты руɣа́ешься, не на́до с им руɣа́ться, на́до яму́ ве́жливо. А ён! Ён яго́ е́то, и е́то, и на э́ту, на сьпи́ну, и… И везде́, и за но́ɣи, е́то, шалоко́тит. И что его́ поднима́е, по́йде сюда́, яɣо́, на́ете, и он да́же дива́н подыма́е вот так вот [взмахивает руками], матра́с подыма́е, ой ка́я си́ла. А како́й [нрзб. 00:56:07,176], как ɣра́т, как кот, ɣовори́т, тако́й мя́гкий, ɣовори́т, [нрзб. 00:56:15,844] как жи́хне. Ён уже́ оди́н и сьпить. И ɣру: «Сьпи оди́н, я бо́льше с тобо́й не бу́ду». А вот я с йим сплю, а е́то… ён меня́ не тро́ɣает. Потому́ что ён у нас не э́той… [Цокает.] Не к… я ɣоворю́, не крэщённой, на́до покрэсти́ться, а то не кре… не креси́сся. Он тебе́, наве́рное, за э́то не лю́бит. [Не говорили, что домовой ночью может как-то наваливаться?] Да, да. Ну ён же нава́лится, ён же тяжо́лый. У нас вон вну́ка, на Андре́я, как нава́лится, вот тут они́ у нас живу́т, чэ́раз е́тот… э́ту [внуки ЮЗП живут через дорогу от нее]. [И его нужно что-то спросить?] Ну спра́шивають: «Ты к добру́ или не к добру́?» [А как понять, к добру или не к добру?] Ну е́сли к добру́, ён хорошо́ отно́сится, а к недо… к не добру́, дак ён как-то вот выска́же. [Когда он наваливается и его спрашивают, он реагирует как-то на это?] Ну ён и ничё, наве́рное, не спра́шиваў. А у нас, пое́хали мы э́то, лечи́ться, ўот ў Каза́нку. Ну я и сказа́ла про… про э́того, про дом… про довомо́го. Ну а же́ншина ɣовори́т: «Возьми́ четы́ре ви́лки, на у… за… заверни́ в бума́жку, так ви́лки, и в оди́н… ну вот так посреди́ [показывает руками самую тонкую часть рукоятки вилки], вот так сде́лай, э́то… по́ полу так [показывает руками крест]. И е́то, и поɣляди́шь, где ён бу́де у тебя́ жить». Ну моя́ сде́лала вот так, пошли́ мы с дев… с де… с девчо́нками с э́тыми, сюда́ мы се́ли… […] [Говорили, что домовой мог что-то с волосами делать?] Ну, э́то, кудри́ча во́лосы тебе́, колту́н сде́лая, да. [Это он ночью?] Ну, когда́ ты сьпишь, он тебе́ сде́лая. [Говорили, что он мог кошку или скотину не принять?] Ну тако́е то́же ра́ньше, тако́е бы́ло, то́лько я уже́ не скажу́ вам, не по́мнь, не зна́ю. Слы́шала… [Может масть какая-то определенная должна быть?] Ну, ну. Вот е́сьли, хоть ты и… е́сьли он тебе́ и ка… там, котоў заво́дишь, и э́то, ко́шка одна́ не прыживётся. Вот мась [масть] она́ не полю́бе. Раз она́ ужо́ не приживётся, до́хнет. [Это домовому не нравится?] Ну не… не зна́ю, в до́ме же и не прижива́ется, до́хнут.