[Делали ли что-то, чтобы облегчить агонию?] [Отрицает.] У нас вот ма́ма ро… умерла́, вот, То́ня [сестра ЛВВ, КАВ] че́рез доро́гу, сестра́ она́ вот… Ну она́ сама́, она́ как то́лько ей пло́хо стано́вится, вот она́ её, друго́й раз её ста́нет корми́ть, она́ уже́ ж как отмира́ла, у её вже́ ко́жа отстрева́ла от рук, всё. Она́ ста́нет, вот глаза́ зака́тит, и она́… ей даю́т друго́й раз в рот, она́ то́лько возьмёт, она́ уже́ не проходи́ла, ка́к-то называ́ется, она́ глаза́ зака́тит, всё, и не ды́шит. Мы говори́м: «Господи!». А она́, То́ня, всё моли́твы чита́ла и чита́ла, чита́ла, чита́ла. Я говорю́: «Тонь, э́то…», – и она́ сама́ гът… Я говорю́: «Да отпусти́ ты уже́ ма́му, отпусти́, она́ ско́лько раз уже́, счита́й, как от… отмира́ла». И всё, она́ пото́м как усну́ла… два дня́ проспала́, она́ говори́т: «Быва́ет тако́е, что она́ два дня спит, спит, пот… пото́м раз и э́то… прохо́дит у её во сне всё». Ну, её два ра́за инсу́льт был, дак она́… и всё, и она́ во сне спала́, спала́. Пото́м она́ мне звони́т: «Ва́ля, ну-ка приб… приди́, э́то, к нам». Ну я была́, она́ говори́т: «Приди́-ка, одна́ко, ма́ма не ды́шит». Я то́лько че́рез доро́гу выходи́ть, и сестра́ с Иши́ма прие́хала, уже́ позвони́ли, что ма́ма тяжело́ вообще́, что спит и спит. И я говорю́: «Айда́, Ма́ша, одна́ко, ма́ма умерла́, То́ня позвони́ла». Мы пришли́, я её взяла́. «Нет, То́ня, она́ уже́ умерла́ во сне так, не просну́лася». Вот так и никаки́е, ни обезба́ливающие не дава́ли, ничё. А вот всегда́ э́то… как ей пло́хо быва́ет, она́ лежи́т: «Ойй, ой, Го́споди, хоть бы умере́ть, хоть бы умере́ть». Как мале́нько лу́чше ста́нет, она́ запоёт церко́вные пе́сни, вот э́то. П… просв… Пресвята́я Богоро́дица. Вот она́ всё пе́ла, пе́ла э́ти пе́сенки, то́таку́ю. Мы говори́м: «Ну ла́дно, пусть поёт, пусть поёт». Где вня́тно слы́шно, хорошо́, где… где пло́хо слы́шно.