[Не примечали, что что-то снится к чему-то?] Ой, а я, че́стно, не запомина́ю. Я то́лько свои́ зна́ю, кото́рые в де́ле пошли́, пра́вда. [Смеется.] [Как пошли?] Ну, в де́ло пошло́. [Сбылось?] Да. Ну ви́дела дяте́й. То кормлю́ сама́ дитё, то вожу́сь с ма́леньким. Да́же вот, после́дний раз э́то, ну, э́то уже́ два ɣо́да наза́д, ви́жу сон… Ну, до э́того ж ви́дела дяте́й. Ду́маю: «Опя́ть дитё ма́лое». И сама́ себе́ пото́м ду́маю: «Хто опя́ть бяре́менный? Вро́де не… ни у кого́ не должно́ быть». [Смеется.] Ду́маю: «Тут э́то, то́лько родили́, неда́вно, ɣод – не должно́ быть». А оно́ ока́зывается – они́ роди́ли. [Смеется.] В… в октябрэ́ пото́м мне сказа́ли. Я гру: «Ну вот, ви́дишь». И сама́ себе́ и ду́маю: «Не должно́ ни у кого́ бо́льше быть». А она́… роди́лся. То и зна́ю, а так таки́е не зна́ю. Да я си́льно и не запомина́ю их, когда́ я сплю́ вот так: то там заболи́т, то там заболи́т. Вот н… ночь прокуро́чишься и всё. Э́то то́лько вот э́ти сны, что как де́ти ста́ли рожа́ть, и я ви́дела э́тих дете́й. [Когда Ваши дети стали рожать?] [Соглашается.] [А своих не видели во сне?] Нет. Свои́х не ви́дела. Рань… ра́ньше не́когда бы́ло смотре́ть их, сны. [Смеется.] [Не говорили, что сны, которые сбываются, снятся на какой-то день?] Нет, э́то я не зна́ю. Аны́ ещё вот, когда́ свякро́вь боле́ла у мен… у нас, и мы рабо́тали же… ну я – доя́ркой, а муж до́яр. Э́то… э́то, включа́л э́ти мото́ры, да всё. А де в четы́ре часа́ встаём, на до́йку е́дем, а тут свекро́вь боле́ла. Ну, ужо́, вро́де, умира́ть, чё, мы по о́чэреди кара… дяжу́рили. Оди… одьну́ ночь он сиди́т карау́лит, а другу́ю ночь – я. И вот на когда́ ей умира́ть, с восьмо́е на девя́тое апре́ля, я леɣла́… Мы жи́ли у двухко́мнатной кв… до́ме, ну, в деревя́нном. И я ушла́ на ку́хню спать. А он сиде́л там, в кре́сле, ну, мо́жет, и дрэма́л, ну, коне́чно дрэма́л, раз он же то́же ра́но встаёт, и мне э́то, я сплю́ и мне вот так [толкает рукой в ногу соб.] кто́-то толка́ет, ну бу́дят, я сра́зу просыпа́юсь, ɣрю: «Ми́ша, посмотри́, – ɣрю, – ма́му». Ну и она́ уже́ умерла́. Вот меня́ уже́ предупряди́ли, подня́ли. Вот так. Ну вот, а тако́го бо́льше ничё тако́го не зна́ю. [Не говорили, что те, кто умер, могут сниться и просить что-то?] Ну вот я не зна́ю, ну вот свекро́вь когда́ умира́ла, я ей… н… жил… э́то боле́ла, я ей уко́лы ста́вила, э́ти… ну… э́ти, си́льные, обезба́ливающие, м… э́той марф… мо́рфий э́ти, как он называ́ется. Он же п… ра́ньше чи́слился, вот ско́лько мне да́ли, я расписа́лась, должна́ была́ а́мпулы сдать и е́сли оста́лось, то э́то должна́ всё сдать. И пото́м, когда́ она́ умерла́, я её во сне ви́жу, как бу́дто она́ где́-то по воде́ идёт. А я пото́м чё-то сказа́ла, э́то, свои́м, ну, э́то. «Она́, – ɣрят, – э́то она́, – ɣоворя́т, – ушла́ уже́ от вас, что не… не бу́дет вас беспоко́ить бо́льше». Ну я и не поня́ла сама́, ду́мала – как по воде́ что, вро́де, вода́ как бу́дто так. И на воде́ как ста́нет так кружо́чек, как ста́нет, так кружо́чек. [Она была еще жива в этот момент?] Нет, э́то уже́, как умерла́ она́. Ну, она́ ɣоворы́ли [нрзб. – 01:00:28,350], что э́то она́ уже́ вас не бу́дет беспоко́ить, что всё норма́льно у неё, ушла́ уже́ туда́. Бо́льше тако́го не запо́мнила ничо́, вот то́лько э́ти места́, что зна́ю.